Колумнистика – это довольно редкое явление и дорогое удовольствие

Что такое «колумнистика» и кто такой «колумнист»?

Колумнистика – это довольно редкое явление и дорогое удовольствие. Обзавестись колумнистом может себе позволить только очень сильное, авторитетное и богатое СМИ. Та газета (или теперь – тот сайт), где забота о продажах, о популярности, о трафике – уже ушла на второй план. Где уже можно не думать о том, чтобы каждый квадратный сантиметр газетной площади – работал на привлечение читательского внимания.

Потому что колумнист – в отличие от «обозревателя» и даже от «публициста», автора политической темы – это человек, который на отведенном ему пространстве может писать всё, что ему заблагорассудится. Не сообразуясь ни с актуальностью, ни даже, честно говоря, с цензурой.

Поэтому такой вот независимый говорун в конечном итоге тоже работает на популярность СМИ, на продажи и трафик.

Настоящим колумнистом был Василий Розанов в «Новом времени» Суворина в начале XX века. Таким же был Александр Аронов в «Московском Комсомольце» у Гусева в 1980-90-е (отличная колонка под рубрикой «Поговорим?», где он писал всякую интереснейшую всячину).

Разумеется, колумнистика была невозможна в России до Александра II, равно как в СССР до Горбачева.

Потом стало легче. Помню, как во второй половине 2000-х я работал колумнистом на сайте «Частный Корреспондент» у Ивана Засурского. Я действительно писал всё, что хочу. Но темы мы согласовывали на еженедельных летучках. Я написал примерно 150 колонок – из них отклонена тема только одной. Примерно таков же мой опыт в «Газете.Ру» - тоже из более чем 200 колонок редакция отклонила (опять же на этапе согласования темы) – штуки две, кажется.

Но это не значит, что я был свободен, аки дядя Вася Розанов. Я просто сам прекрасно понимал, где границы моего вольномыслия. Но они были весьма широки и даже порой незаметны.

Иные нынче времена. Очень много запретов, что особенно обидно – неясных, нечетких, но опасных. Новые – фактически, цензурные! – запреты от имени государства множатся буквально с каждым днем.

Вдобавок к государственным регуляциям появилось слишком много обидчивых лиц, организаций и учреждений. Сильна тенденция к обобщению (обсмеял учителя Указкина – оскорбил всех учителей). Увы, нечто подобное я видел в каком-то советском театральном журнале аккурат 1937 года издания. В рецензии говорилось: «Эта сатирическая пьеса осмеивает бюрократов? Да, но дело происходит в советском учреждении. Какими бы они ни были – это советские служащие. И автор их осмеивает. Значит, пьеса антисоветская». Вот такая логика, которая вдруг возродилась и снова процвела как на уровне госцензуры, так и на уровне общественного влияния.

Обидчивых стало даже больше, чем в старое время.

Тогда дело все-таки ограничивалось политикой, экономикой и идеологией («протаскивание чуждых веяний в культуре»). Сейчас к этой могучей тройке припряглись гендер, раса, этнос, конфессия, постколониальность и социальность (о бедных – только с сочувствием и виной, иначе ты социальный дарвинист!). Наверное, есть что-то еще. Или скоро появится.

Понятно, почему колумнист бежит в собственный блог. Эзопов язык тяжел и скучен. Ограничивать себя критикой современных тенденций в собачьих стрижках– еще скучнее.

Но в блоге колонка перестает быть колонкой, ибо она возможна только внутри мощного СМИ, составляя некий лихой контраст со всем остальным его содержанием. Колонка в блоге – это все равно что оперный певец в метро.

Он, конечно, певец. Может быть, даже выдающийся. Но уже не оперный.