Тема частного образования дискуссионна, и нет однозначного ответа или мнения, нужно это образование или нет.

Скорее, речь идет о том, во что превратилось частное образование в России сегодня. Оно начало складываться в 1990-х годах, когда сюда пришло n-ое количество разнообразных грантовых программ из разнообразных учебных, не очень учебных и порой совсем не образовательных иностранных структур. Несколько частных вузов довольно успешно функционируют до сих пор, например, Российско-Американский университет. Но в условиях холодной идеологической войны, вузы не могут оставаться вне ее, ведь они зависят от внешнего финансирования, а внешнее финансирование всегда обременено определенными условиями, в том числе и идеологического порядка.

Тогда же, в 1990-е годы были попытки создать и частно-государственные вузы вроде Высшей школы экономики. Главный учредитель ВШЭ - правительство России, но в этом учебном заведении есть и частные инвестиции. Эти инвестиции создают разные подразделения, отдельные учебные программы и часто они финансируются по той же грантовой системе, которая обременена определенной идеологией. Сегодня это очевидно и идет вразрез с тем мироощущением, в котором мы живем. В этом смысле, конечно, подобный образовательный порядок, с одной стороны, ничему хорошему не учит наших студентов, с другой стороны, развращает преподавательский состав.

Система государственного образования имеет весьма серьезные бюджеты. И участившиеся в последнее время скандалы, связанные с бюджетными нарушениями, - своего рода маркер, который это подтверждает. Конечно, хотелось бы, чтобы за этим финансированием был ужесточен контроль и не только расходования бюджетных средств, но и кадров, организации работы, профессорско-преподавательского состава и т.д.

Однако если ставить вопрос, что лучше - частный или государственный вуз, то мировая практика не дает однозначного ответа и демонстрирует допустимость обоих этих вариантов. В России с частным образованием возник перекос в 1990-е годы, когда рухнула советская система, в том числе система образования, и началось спешное построение на развалинах империи хотя бы каких-то новых институтов. И по итогам такого «построения» получилось кривое зеркало.

Если посмотреть на практику создания частных вузов в крупных зарубежных странах, то, как правило, вузы создавались национальными элитами на собственные и частные средства жертвователей, знати. Великобритания, Франция, Германия, там образовательные учреждения создавались столетиями, причем именно усилиями национальных элит.

Россия пока еще только 30 лет живет в новой реальности, и этого срока, конечно, недостаточно, чтобы сформировалась национальная элита. Очень часто элитой называют совершенно не тех, кто действительно является элитой. С точки зрения истории, 30 лет – это мгновение. Если бы в нашей стране формировались частные вузы так же, как это происходило на Западе, если бы в основу частного образования было заложено бескорыстное стремление сделать вклад в будущее развитие страны и поколений, науки, технологий, но не цель получения немедленных дивидендов, а перспектива развития в столетия, то, это, в общем, было бы совсем неплохо.

Как бы мы ни отрицали наличие идеологии в нашей стране, идеологический аспект в высшем образовании все равно имеется. Образование – это формирование и своего образа в окружающем мире, и образа окружающего мира в себе с точки зрения государства, родины, семьи и т.д. Образование всегда содержит в себе компонент идеологии. И здесь возникает вопрос, кто этой компонентой управляет.

Соответственно, если национальная элита на себя принимает инициативу и создает частные вузы с перспективой на многие десятки и даже сотни лет развития, то, разумеется, это одно дело. А если за владение именно идеологической компонентой определенные силы готовы финансировать вузы извне, по-своему эту компоненту трактуя или даже выдергивая из процесса образования, это уже совсем другое дело.

За противопоставлением государственных и частных вузов стоят две политические силы.

Во-первых – это популисты, которые задают правильные вопросы о недостатках образования, но в силу своей некомпетентности и идеологической ангажированности, спекулируют на фобиях малообразованной публики.

Во-вторых, – это технократы, которые хотят освободиться от представления о конечных результатов образования и которые обращают внимание на процедуры, желая получить бесконтрольное управление над всей образовательной системой.

Основная проблема состоит в том, что с одной стороны, те, кто отвечают за образование, не готовы нести за него ответственность.

Разве государственные вузы были лучше частных, когда торговали дипломами? И разве только частные вузы использовали коррупционные ресурсы, чтобы получить лицензию и продавать свои дипломы? В этом смысле между частным и государственным сектором никакой разницы нет.

Власть не готова содержательно сформулировать требования к высшему образованию, и в силу этого чиновники пытаются подменить эти требования по конечным образовательным результатам процедурными вопросами. К тому же, власть плохо умеет контролировать менеджмент. Многие ректора вузов были обвинены в том, что их диссертации содержат плагиат. Как это возможно при нормальном образовании? Если ректор не обладает нравственным авторитетом, то как он может что-то требовать от своих подчиненных? Начинается иерархическая лестница попустительства, которая никак не способствует качественному образованию.

И вот для того, чтобы такие вопросы не поднимались, начинаются разговоры об искоренении частных вузов, ряд которых при этом демонстрирует высочайшее качество образования. Например, Казанский инновационный университет имени В. Г. Тимирясова.

Необходима и зримая миссия руководства образовательными учреждениями. Если общество видит и оценивает деятельность руководства хоть государственного, хоть частного университета, это тот путь, которым мы должны идти.

Вопрос не в противопоставлении частного и государственного образования, а в том, как двигаться к эффективному образованию в целом, и кто должен в нем участвовать: государство, которое должно ставить реальные содержательные цели и задачи образования; преподавательское сообщество, которое должно отказаться от взаимного попустительства и предъявлять к своим членам реальные профессиональные и нравственные критерии, тогда ректоров, которые публикуют некачественные диссертации, не станет; общество, которое будет осуществлять свой контроль.

Обществу должны быть предъявлены конечные результаты высшего образования. Например, количество выпускников, которые и через десять лет работают по полученной специальности, ведь многие ведь кончают вуз и забывают о профессии, а это показатель качества и востребованности образования. Или средний уровень зарплаты выпускников через 5-7 лет работы, которая позволяет быть востребованными либо в государственных органах, либо на рынке труда.

И, с моей точки зрения, если существуют частные вузы, отвечающие поставленным требованиям, то поскольку их владельцы рискуют собственные деньгами, над ними должен быть ослаблен бюрократический контроль. Тогда частные вузы в России станут полигоном для новых профессий и инновационных программ.