Речь идёт о творчестве, а результат творчества сугубо индивидуален.

С Гоголь-центром ситуация непонятна, поскольку назначение в этот театр Антона Яковлева означает полную смену художественного и мировоззренческого вектора. Яковлев — это режиссёр, насколько можно судить по его спектаклям, верный русской психологической школе и ставивший в своё время «Крейцерову сонату» с Михаилом Пореченковым во МХАТе или «Село Степанчиково» с Василием Бочкарёвым в Малом театре. Это режиссёр, который опирается в своих работах на классику, на разбор текста, на работу с артистом и т. д., и т. п. Иными словами, этот человек совершенно не соответствует той идее, которая была во главе самого Гоголь-центр.

В принципе, все вопросы, какие у меня есть, обращены не к нынешним или бывшим руководителям этих театров, но к Департаменту культуры города Москвы, потому что я решительно не могу понять, чем объясняются те или иные назначения. Я ещё могу понять, чем объясняется, допустим, непродление контрактов. Да, имеют право, раз заключён срочный договор, его могут продлевать или не продлевать. В этом контексте страшные вопли об убийстве театра, о закрытии его довольно комичны. Не только потому, что речь не идёт о закрытии театров, но и потому, что голосят те люди, которые являются убеждёнными сторонниками западной модели. А по западной модели, с любым человеком, будь он величайший режиссёр современности, заключается контракт на несколько лет. Человек об этом знает и точно так же он знает, что по прошествии этих нескольких лет он оставаться на этой должности не будет. Это лицемерная позиция: с одной стороны, я вроде бы поклонник европейских ценностей, но как только кто-то посредственно следует им, поднимается жуткий гвалт: оставьте нам нашего руководителя на веки вечные.

Департамент культуры в своем праве. Но вопрос в том, как он этим правом распоряжается, потому что желательно всё же понимать логику назначений. То есть, логику отстранений. Логику окончания контрактов я ещё помогу понять, но логику назначений я не могу понять никак. И касается это, безусловно, не только Гоголь-центра, не только Школы современной пьесы, не только театра Современник, но и вообще всего, что происходило и происходит в течение уже многих лет в Москве.

Сначала Театр на Таганке, а затем и Содружество актёров Таганки — оба из-за коллектива, оба театра отдаются в руки Ирине Апексимовой. Если кто-то мне объяснит, за какие заслуги, я буду счастлива.

В последнее время идет и волна бесконечных слияний одних театров с другими по географическому территориальному признаку, к примеру, присоединённый Московский драматический театр «АпАРТе».

Почему тот же самый начальник Департамента культуры, который совсем недавно назначил Виктора Рыжаков на должность художественного руководителя театра Современник, теперь снимает его с этой должности и соглашается на то, что театром будет руководить художественный совет?

Или театр Школа современной пьесы, который создан Иосифом Райхельгаузом: это его репертуарные идеи, его художественные идеи. Теперь Райхельгауза просто уволили, хотя у него был бессрочный контракт. Таким образом убирают не просто художественного руководителя, а создателя и основателя этого театра! Тогда на это место, наверное, должны были бы подыскать человека, который всё время работает в современной пьесе, а подыскали Дмитрий Астрахана. Я не имею ничего против Дмитрия Астрахана, тем более Антона Яковлева, но это все выглядит как чиновничий произвол.

Яковлев перпендикулярен по своим человеческим убеждениям, по своим художественным убеждениям тому, что происходило все эти годы в Гоголь-центре. Почему туда приходит именно он? Почему в театре Современник руководит худсовет, а не какой-то другой режиссёр? Нельзя понять логику этих назначений.

При этом все эти назначения осуществляются, по сути дела, теми же самыми людьми, которые до этого предпринимали совершенно другие назначения.

В ситуации с Гоголь-центром Департаменту культуры нужно было принимать на себя ответственность за то, что они хотят сделать. Если бы они отвечали или соглашались отвечать за свои действия, то тогда они бы увели театр в летние отпуска, что логично: завершается сезон и нормально, что июль-август театр не работает. За это время можно было бы просто убрать самим всех ныне работающих там людей (тем более, что, как я понимаю, милостью руководства прежнего Гоголь-центра почти все там на срочных контрактах, которые ничего не стоит аннулировать), и открывали бы этот театр под прежним названием.

Юридически название никогда и не менялось, Театр имени Гоголя. Под прежним названием возвращали бы его городу Москве с новым режиссёром, с репертуарными планами этого нового режиссера, с людьми, которых приведут в этот театр.

Сейчас же ситуация выглядит таким образом, что Антона Яковлева подставляют под удар. И сможет ли интеллигентный довольно мягкий человек совладать с этой ситуацией, мне неизвестно.

В случае со Школой современной пьесы, конечно, Дмитрий Астрахан ближе к Иосифу Райхельгаузу по художественным позициям, более того, он ставил спектакли в театре Райхельгауза. Возможно, в этом случае всё произойдёт более мирно. Хотя я думаю, что для основателей театра это всё равно ужасная трагедия.

Театр Современник будет руководиться художественным советом театра. Это следовало сделать уже очень давно, и с точки зрения если не формальной, то человеческой логики, понятно: там работает очень много народных артистов, а они всё-таки имеют влияние на Департамент культуры. Точно так же, как, допустим, театр Маяковского может просить Департамент культуры реагировать на их предложения, а не выступить со своими, и поэтому недавно туда художественным руководителем был назначен Егор Перегудов. Точно также и театр Современник имеет, видимо, определённые рычаги влияния, воздействия, и поэтому там будет художественный совет и хуже всяко не станет.

Что касается Гоголь-центра, то туда нужно было назначать, конечно, совершенно другого человека. Антону Яковлеву нужно было отдать театр Сатиры, в котором он много работал, у него хорошие отношения с артистами, труппой. А Сергею Газарову было бы более разумно оставить театр имени Джигарханяна.

В Гоголь-центр следовало бы назначить какого-то человека, который хотя бы знает, что собой представляет театр, его спектакли, его лицо. Кроме того, если Департамент культуры хочет действительно полностью расформировать этот театр, то должен назначить туда менеджера, который способен не просто быть художественным руководителем и театральном деятелем, но который в состоянии с этой ситуацией совладать.

Понятно, что все эти назначения сделаны из политических соображений: сейчас назначают людей более лояльных. Но дело в том, что те же самые начальники назначали предыдущих руководителей, которых они теперь снимают. Это всё выглядит каким-то лишенным логики переобуванием в воздухе. Поэтому я не верю, что что-то вообще изменится.

Гоголь-центр был очень известным театром, куда невозможно было достать билеты. Мне кажется, актерский коллектив там себя волшебно чувствовал. Позитивные изменения в искусстве вырабатываются самим искусством, конкуренцией. Искусство — это пространство прямой конкуренции, где или ты делаешь то, что интересно людям независимо от морального или этического контекста, либо ты делаешь то, что неинтересно.

Ты можешь писать абсолютно правильные патриотические романы, но дальше туалетной бумаги они никуда не пойдут. А можешь написать какую-то нигилистическую повесть типа «Записок из подполья», и это останется на века, или что-нибудь разрушительное типа «Постороннего» Камю. Это будет формировать поколение за поколением молодых интеллектуалов.

Я считаю, что государство не должно потенциально вмешиваться в искусство. Но, с другой стороны, государство всегда в искусство вмешивалось. Ещё Тиберий посылал Овидия умирать на ту территорию, где сейчас идут тяжёлые бои, — в Ольвию. О чём мы говорим? Позитивных перемен быть не может, и искусство — либо искусство, либо нет.

Я не театрал и, в основном, как зритель, стараюсь не лезть за кулисы. Это не моя специализация. Но если новые назначения руководителей столичных театров вписывать в контекст патриотов и либералов, то я считаю, что искусство говорит само за себя. Оно и есть высказывание. И, например, то, что делает Кирилл Серебренников, мне интересно.

А вот то, что делает Константин Богомолов, мне омерзительно. Но никто не закрывает Богомолова, потому что он муж Ксении Собчак. Серебренникова же прессуют, потому что он когда-то дружил с Сурковым и посмел поставить его пьесу «Околоноля». То есть, прессуют не за то, что люди говорят и делают, а за то, с кем они знакомы.

Другие, которые говорят гораздо более вульгарные, мерзкие и отвратительные вещи (как упомянутый Богомолов), но им, наоборот, дают миллиарды.

Серебренникова я считаю очень талантливым человеком. То, что он делает, это искусство, и это искусство настоящее. Так бывает: есть в искусстве целые сферы, которые мне, например, абсолютно не интересны, но я понимаю, что это — искусство. Я, допустим, ненавижу живопись барокко, меня буквально тошнит как и от церквей барокко, которые в Италии в изобилии встречаются, но я прекрасно понимаю, что это — искусство высочайшего полёта.

Для искусства нет комиссара, который пришёл бы и всё расставил по местам. Партийность в искусстве провалилась, а уж какие люди её вводили: Горький, Ленин — не чета нынешнем пиарщикам от администрации президента. Но и те не смогли.