Вопрос об экономической оценке вклада волонтеров имеет большое практическое значение уже и в нашей стране, потому что численность волонтеров растет, количество направлений и форм волонтерской деятельности расширяется, их поддерживает государство как на федеральном, так и на региональном уровнях. А без экономической оценки сложно понять, насколько это все эффективно.

Другие страны также озабочены этим вопросом, ведь численность волонтеров уже сопоставима с численностью занятых в отдельных отраслях экономики. Приведу пример из жизни США: по данным государственного ведомства, в 2017 г. 77 млн. человек принимали участие в волонтерской деятельности. В тот же год общее число занятых в экономике США составило 150 млн. чел. В самой крупной по числу занятых отрасли американской экономики – торговле – трудилось 24 млн. чел, а в обрабатывающей промышленности – 12 млн. чел.

В России, согласно данным в Докладе о развитии добровольчества, который был подготовлен Минэкономразвития в 2020 году, общая численность граждан, вовлеченных в добровольческую деятельность центрами (сообществами, объединениями) поддержки волонтерства на базе некоммерческих организаций, государственных и муниципальных учреждений, образовательных организаций, составила около 7,5 млн чел. Численность занятых в российской экономике составила 72,5 млн. человек, в том числе в торговле – 11,5 млн. чел, в обрабатывающей промышленности – 10,2 млн. чел.

Несомненно, столь заметный на макроэкономическом уровне ресурс, как труд волонтеров, заслуживает тщательного измерения и анализа, включая научно обоснованную оценку экономического вклада добровольцев. Сопоставление численности участников волонтерской деятельности и занятых в экономике может лишь иллюстрировать, насколько заметно волонтерство как макроэкономическое явление в той или иной стране, в том или ином регионе.

Для научного или экспертного анализа роли волонтерства в экономическом и социальном развитии и для оценки его эффективности требуется система показателей, измеряющих количество часов, отданных волонтерскому труду, его стоимость и ряд других аспектов волонтерской деятельности. Для такой оценки наиболее адекватным показателем на макроэкономическом уровне (то есть на уровне страны или региона) может служить величина вклада добровольчества в валовой внутренний продукт страны (ВВП) и в валовой региональный продукт (ВРП).

Однако для их адекватного применения необходимо иметь надежные статистические данные о волонтерском труде, что пока представляет собой проблему. Прежде всего, неорганизованных волонтеров даже больше в нашей стране, чем организованных. Их трудно учесть в любом исследовании. И чтобы дать надежную экономическую оценку, надо знать не только численность волонтеров, но и количество отработанных ими часов. Всю эту систему статистического учета еще предстоит наладить в нашей стране.

Тем не менее, сами россияне высоко оценивают вклад волонтеров в борьбу с последствиями пандемии в нашей стране, как и в само социально-экономическое развитие. Мы это видим по результатам недавно проведенного нашим Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ «Высшая школа экономики» всероссийского опроса населения в рамках мониторинга состояния гражданского общества, который мы ведем уже с 2006 года.

Каждый второй россиянин оценивает вклад волонтёров в борьбу с последствиями пандемии как значительный. Женщины в возрасте до 54 лет более лояльны в этих оценках, а молодежь – в оценках вклада Общероссийской акции взаимопомощи #МыВместе. Люди с высшим образованием, жители городов-миллионников менее лояльны в своих оценках, а сельчане, наоборот, дают более высокие оценки акции взаимопомощи #МыВместе.

Восприятие усиления уровня доверия между людьми в ситуации пандемии, опыт волонтёрской деятельности в какой-либо организации, осведомленность в той или иной мере об Общероссийской акции взаимопомощи #МыВместе повышает комплексную оценку вклада волонтеров в ликвидацию последствий коронавирусной инфекции. Жители, находящиеся в самом трудном материальном положении, в целом более критичны в своих оценках любой волонтерской деятельности.

Получается, что обычные россияне уже видят реальный вклад волонтеров, который имеет не только социальное измерение, но и конкретную экономическую стоимость. Осталось только наладить систему государственного учета труда волонтеров, чтобы страна располагала надежными данными о численности волонтеров, объемах их занятости, направлениях их деятельности, и тогда имеющиеся формулы станут практическим инструментом и в нашей стране для оценки вклада волонтеров в ее развитие.

Во многих странах мира уже давно рассчитывается условная оценка стоимости волонтерского труда, и в отдельных странах эта оценка даже включена в расчет ВВП. Деятельность общественных организаций и волонтерских движений по этим расчетам составляет до несколько процентов валового внутреннего продукта некоторых государств. Методики экономического подсчета понятны: если упрощенно, то количество часов работы умножается на ставку, условную стоимость человеко-часа, и таким образом рассчитывается вклад волонтеров в ВВП.

Есть и более глубокие методы анализа, связанные с экономическим эффектом. Их учитывает государство при выделении грантовой поддержки. Де-факто некоммерческие организации и волонтерские команды создают набор услуг, который бесплатно предоставляется нуждающимся, например, пожилым людям, инвалидам, детям-сиротам. Или помогают решать общественно полезные задачи, например, в сфере экологии. Это реальные услуги, которые в противном случае пришлось бы создавать государственным социальным и иным службам, тратя на это бюджетные средства. Поэтому подсчет экономической составляющей волонтерства закономерен и правилен.

Другое дело, что пока в России волонтерство развивается стихийно, государство больше внимания уделяет спортивно-патриотической составляющей в этой области, то есть воспитательной работе с молодежью. Социальному же волонтерству, на мой взгляд, недостаточно уделяется внимания государства. Наверное, это происходит в силу того, что тема социального волонтерства сложная, системная и ее тяжело развивать командным административным ресурсом. Хотя есть в этом плане и позитивные примеры. Например, акция #МыВместе, когда в период пандемии часто при активном участии региональных и местных органов власти создавались волонтерские команды поддержки. В акцию включались и некоммерческие организации, и в итоге все только выиграли. Волонтеры оказали реальную и очень значимую поддержку тем людям, у которых была сложная жизненная ситуация, связанная с коронавирусом.

Как известно, большинство регионов страны – дотационные. И при планировании стратегии социально-экономического развития того или иного региона неплохо было бы закладывать фактор волонтерства и сознательно развивать его внутри конкретного района, города, округа по актуальным направлениям. Например, где-то актуально экологическое волонтерство. У нас очень много городов, где есть системная проблема с экологией. В другом же районе может быть более актуальной поддержка пожилых людей, а где-то важнее всего - спасение людей в ситуации стихийных бедствий, например.

Такие приоритетные направления нужно уметь рассчитывать. И хорошо бы исследования такого рода проводить вместе с некоммерческими организациями, выстраивать из этих расчетов их систему поддержки, в том числе финансовую, через грантовые схемы и другие механизмы.

К чести органов власти нужно признать, что сейчас в каждом субъекте федерации есть региональные грантовые конкурсы, в которых выделяются средства на поддержку волонтерства. И это достаточно часто крупные средства для конкретных организаций или конкретных регионов. Москва – не исключение.

Здесь есть несколько таких конкурсов, в рамках которых волонтерские проекты могут быть поддержаны. Это конкурс грантов мэра, конкурс департамента труда и соцзащиты населения, а также есть отдельные тематики поддержки волонтеров, например, по линии культуры и спорта. В Москве ситуация с финансированием проектов  в сфере волонтерства неплохая, и средства могут получить качественно работающие НКО, которые организуют команды и проекты по волонтерской деятельности.

Но, к сожалению, существует нехватка актуальной и адекватной статистики в отношении деятельности волонтеров. Практически нет аргументированных исследований, сколько волонтеров работает в регионе, какого они в среднем возраста и на каком направлении больше потребность в волонтерской помощи – в сфере помощи пожилым или инвалидам, или в сфере культурных мероприятий. Такие данные нигде не озвучены, но их очень не хватает.

В целом же, государство поддерживает волонтерские проекты. Это происходит по нескольким линиям: через грантовый механизм и отчасти через предоставление помещений для волонтерских команд и работы НКО.

Системной аналитики волонтерской деятельности, тем не менее, не хватает.