В сегодняшних попытках запустить переговорный процесс негативный фактор – серьезное расхождение в понимании терминов между Россией и США. Одни и те же формулировки даже в обычном разговоре могут иметь совсем разные следствия, что уж говорить о международном праве.

Когда США говорят о том, что есть возможность решить вопрос о неразмещении ракет на территории Украины, то в России на уровне обычных граждан это воспринимается буквально. Однако, по мнению США, к территории Украины принадлежит Крым и Севастополь. Поэтому получается, что данный тезис относится не только к Украине, но и к России.

Та же ситуация и с темой «неделимой безопасности». Россия исходит из того, что является объектом экспансии внешней силы, которая уже подошла к ее границам: поэтому, чувствовать себя в безопасности она не может.

Неделимость для нее означает, что безопасность других стран нельзя укреплять за ее счет.

Позиция американцев состоит в том, что главным источником угроз безопасности в регионе является Россия. Следовательно, если Россия считает себя вправе находиться в безопасности, то такое же право нужно признать и за другими странами, которые ощущают угрозу со стороны России, в частности, в связи с передвижением российских войск, российско-белорусских учений и т.д.

Таким образом, тема неделимости безопасности, поднятая США, с одной стороны, может быть и шагом навстречу России, но может быть и элементом полемики с ней. С американской трактовкой «неделимой безопасности», конечно, Россия вряд ли согласится.

Весь этот диалог в общем означает, во-первых, что разговор между нашими государствами продолжается, но также сохраняется и возможность переговоров. Россия вступила в письменный диалог с Западом. Декабрьские переговоры касались определенных запросов, а не были обсуждением ультиматума.

Во-вторых, это означает, что переговоры, если они все-таки будут запущены, окажутся сложными, не только потому, что позиции сторон по многим пунктам диаметрально противоположны, но и потому, что одни и те же положения могут интерпретироваться различным образом, что породит и публичные, и непубличные дискуссии. Быстрого результата, конечно, ожидать не приходится, но некая переговорная рамка может быть обозначена.

Для США термин «неделимая безопасность» – это фиксация на тех незыблемых итогах, которых они достигли в первой половине 1990-х гг., а отчасти и в начале 2000-х гг., когда приняли в НАТО страны Прибалтики и большую часть стран Восточной Европы. То есть для американцев неделимость безопасности заключается в посыле: не смейте пересматривать те итоги, которые сложились в годы холодной войны, не смейте менять геополитическую ситуацию в Балтийском и Черноморском регионах.

Разумеется, такой подход не устраивает Россию в исторической перспективе, поэтому возможности терминологического компромисса я здесь не вижу. США и отчасти страны Западной Европы так заняты Украиной, потому что не находящаяся в орбите России Украина для них – гарант невосстановления СССР в какой-либо его форме.

Что касается России, то она понимает под «неделимой безопасностью» неразмещение структур НАТО в Восточной Европе.

Самая главная проблема нынешнего диалога между странами – это Основополагающий акт Россия-НАТО 1997 г. и его судьба. Пока неясно, что с этим документом происходит и что будет с ним дальше, действует ли он вообще.

В 2017 году он не был автоматически продлен из-за вето, которое наложила тогда Польша. Но при этом никто не заявлял и о денонсации документа. Поэтому я не исключаю, что итогом нынешних переговоров станет ясность относительно Основополагающего акта Россия-НАТО, будет ли он денонсирован или, наоборот, пролонгирован. Косвенно об этом сообщил заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко, когда заявил, что НАТО пора отходить на линию 1997 года, то есть именно на ту линию, где договор и был подписан.