С 2022 года в России начала реализовываться амбициозная программа «Передовые инженерные школы» (ПИШ), которая призвана ответить на современные вызовы и помочь стране занять лидирующие позиции в области инженерного образования и технологий. Эта программа стала ответом на несколько ключевых вызовов, которые стоят перед российским образовательным и технологическим сектором.

Мы живем в эпоху новой промышленной революции, когда новые технологические решения появляются с невероятной скоростью, а ключевые платформы для всех бизнес-процессов меняются. В таких условиях крайне важно, чтобы образовательные учреждения успевали адаптироваться и готовить специалистов, обладающих актуальными компетенциями. Программа «Передовые инженерные школы» направлена на подготовку таких специалистов, которые смогут не только поспевать за технологическими изменениями, но и задавать новые тренды.

Одной из целей программы является переосмысление наследия ФИЗТЕХа в контексте современных подходов к управлению, изобретательству и науке. Это дает России шанс стать лидером в подготовке востребованных инженеров. Уникальность российского инженерного образования может стать конкурентным преимуществом на международном рынке, если будет сочетаться с передовыми методиками и технологиями.

Разрыв между наукой и реальным сектором, а также между образованием и индустрией, является серьезной проблемой. Ставка на новую инженерию является эвристичным ответом на этот вызов. Передовые инженерные школы должны стать важным элементом системы формирования технологического лидерства России, обеспечивая тесное взаимодействие между наукой, образованием и индустрией.

На сегодняшний день, программу поддержали более 160 технологических компаний, а уже заработали 50 ПИШ. До 2030 года планируется создание еще 50 таких школ. Каждая школа развивает уникальные технологические компетенции и участвует в сетевом взаимодействии, вырабатывая новый стандарт инженерного образования международного уровня. Обучение в инженерных школах строится в логике проектов, основанных на реальных задачах, с которыми сталкиваются исследователи, инженеры и бизнес.

Передовые инженерные школы уже внесли свой вклад в повышение привлекательности точных и естественных наук. По результатам опроса общества «Знание», число абитуриентов, желающих изучать эти науки, достигло 55%. В ответ на этот запрос увеличилось и количество бюджетных мест для ПИШ с 3600 до 5500.

В ближайшие три года ожидается появление новых интересных проектов в средней школе, которые будут ориентированы на модель ПИШ. Это создаст новую модель современного передового школьного образования в области инженерии. Однако стоит отметить, что полностью бесплатное образование в передовых направлениях идет вразрез с общемировым трендом. Например, в Китае после анализа передовых образовательных моделей пришли к выводу, что бесплатность плохо влияет на учебную мотивацию обучающихся, и приняли решение о запрете полной бесплатности, ведя гибкую политику в вопросе оплаты.

Если министерству удастся предложить достойную финансовую модель для данного проекта, то у него есть отличные перспективы. Мы сможем не только подготовить поколение, способное внести вклад в технологическое развитие, но и создать современную модель инженерного образования, связывающую бизнес, технологические компании, R&D и образование. Это поможет улучшить репутацию инженеров и преподавателей.

Программа «Передовые инженерные школы» является важным шагом на пути к технологическому лидерству России. Она предлагает инновационные подходы к образованию и тесное взаимодействие с индустрией, что делает её привлекательной для абитуриентов и специалистов. Благодаря поддержке бизнеса и грамотному управлению, эта программа имеет все шансы на успех и долгосрочное положительное влияние на российскую экономику и образовательную систему.

1 июля состоялась встреча министра науки и высшего образования с президентом РФ, в рамках которой были обсуждены главные на текущий момент итоги федерального проекта «Передовые инженерные школы» (ПИШ).

В частности, говорилось о том, что бизнес активно вовлечен в данный проект: речь не только о предоставлении возможностей для производственной практики, но и курирования обучающихся со стороны руководящих кадров таких крупных предприятий, как, например, КАМАЗ. Такой подход имеет позитивный эффект и на процессы трудоустройства: предприятия достаточно близко знакомятся с профессионалами и могут на деле определить, готовы ли они продолжать с ними взаимодействие.

Участие бизнеса является действительно важным показателем, на который обратил внимание президент Путин. Полноценное развитие инженерных кадров было бы невозможно без столкновения обучающихся с реальными современными задачами и инфраструктурой, контекстом профессиональной деятельности.

Поскольку в рамках проекта ПИШ активно развивается инфраструктура для профориентации и обучения, переосмысляется инженерное образование в целом, можно говорить об интересном прецеденте полноценной модерации со стороны государства всего цикла становления гражданина специалистом в инженерной сфере. Речь идёт о том, что человека институционально сопровождают на всех этапах образования и входа на рынок труда. Такая модель видится очень правильной и эффективной, особенно по отношению к молодым людям, которые далеко не всегда могут выбрать для себя образовательную и тем более профессиональную траекторию.

Здесь пересекаются, таким образом, интересы гражданина, бизнеса и государства, которое, как мы знаем, сегодня крайне заинтересовано в укреплении научно-технологического суверенитета страны. Это особенно актуально в контексте того, что сегодня инженерное направление является максимально широким, о чем говорил на встрече министр: в него входит инженерия живых систем, генетика и геномика, программная инженерия и др. Все эти направления уже сегодня вписаны в действующие инженерные школы.

Надо надеяться, что развиваемая модель покажет свою высокую эффективность и будет масштабироваться на другие сферы, выходящие за пределы инженерии.

Подходы к высшему и среднему, да и начальному образованию в России существенно поменялись за последние годы. Принят целый пласт решений для их развития, выделено несколько магистральных направлений, которые отражены в ряде государственных документах и являются стратегией образования в России. Это новые нацпроекты: «Молодёжь и дети», «Кадры», «Экономика данных» и ряд других.

Если говорить непосредственно о высшем и среднем образовании, то последние годы реализуется концепция непрерывного образовательного пространства. В этот контур включены не только вузы и школы, но ещё и СПО. И, безусловно, в продолжение встречи президента Путина с министром науки и высшего образования Фальковым стоит упомянуть о том, что необходимо подключать работодателей, причём как из госкомпаний, так и работодателей из крупного и среднего бизнеса для того, чтобы вся система представляла собой единый эффективный комплекс.

Именно от её работы зависит технологический суверенитет, появление,  развитие идей и доведение их до реализации. Это и про работу в сфере НИОК(Т)Р, и про работу учёных.

Проект «Передовые инженерные школы», который обсуждался на встрече Путина и Фалькова, показывает, как велика востребованность в специалистах, связанных с техническими, инженерными специальностями, с развитием прорывных технологий. Государством в этой области предпринимается масса усилий, проводятся различные конкурсы, вводятся разнообразные инициативы. В таких проектах активно участвует и крупный бизнес.

Перед страной стоит задача реализации национальных проектов, поэтому усилия государства достаточно интенсивны в этом направлении. Есть уже и успехи, но многое предстоит сделать, ведь задача это комплексная, которая не лежит только в области образования. Но именно от её решения зависят и технологии, и экономика будущего, и наш технологический суверенитет, который, в том числе, помогает России защищаться от санкционного и иного давления.

Инженерные школы в нашей стране – это огромная историческая традиция. Бауманка, Авиационный институт и другие выковали блестящие инженерные школы, которые в 1990-е гг. начали испытывать серьёзные трудности. В СССР существовало два очень влиятельных органа: ГКНТ (Государственный комитет по науке и технике совета министров СССР) и Госплан, ставящие задачи НИИ, КБ и вузам для разработки различных решений, которые позже директивным образом внедрялись в производство. Плохо ли, хорошо ли, но внедрялись, особенно в военно-промышленном комплексе. Советский Союз в этом отношении был впереди планеты всей по очень простой причине: в этом секторе все время действовала конкуренция, находилось поле боя, где продукция нашей инженерной мысли соперничала с глобальными конкурентами. Там же, где конкуренция была не очень развита, действовал принцип «что дают, то и берите». В соответствии с этим инженерные решения иногда были очень хорошими, а иногда средними.

Позже наступил этап, когда люди, которые не достаточно понимали природу научно-технологического развития, сказали, что все решает рынок. Тогда блестящие инженерные школы оказались не у дел, потому что не были приучены доводить свои разработки до коммерчески эффективного результата и обеспечивать этот результат технологическим и сервисным сопровождением. В силу этого владельцы и менеджеры крупных компаний, которые могли быть потребителями технологической продукции, обращались к условному «Сименсу», который обеспечит и заведомо проверенный продукт, и сервисное обеспечение. Таким образом, многие инженерные школы России оказались невостребованными, у них почти исчез рыночный покупатель, и нужно было перестраивать свои результаты под новые условия.

При этом, безусловно, существовал ряд компаний, которые ориентировались на отечественную инженерную мысль. Например, «Сургутнефтегаз», который все эти годы, в отличие от других крупнейших нефтегазовых компаний, был ориентирован на покупку отечественных технологий и продукции отечественного машиностроения. Тот же «Газпром» твёрдо предпочитал отечественные трубопроводы и газоперекачивающие системы, потому что ещё неизвестно, как все повернётся. И это сработало, когда, действительно, «все повернулось».

Одновременно с этим государством даже в начале 2000-х гг. поддерживало инженерные школы, но потом наступило время, когда стало понятно, что риски и угрозы суверенного развития требуют опоры на базовые технологии.

На моих глазах, как члена Общественного совета Минпромторга, начинался поворот в сторону поддержки отечественных технологий. Правительство создало Фонд развития промышленности, который позволял масштабировать уже в рыночных условиях новые технологические решения. Начали создаваться структурные институциональные механизмы поддержки, а с момента 2014 года этот процесс радикально усилился.

Одновременно с этим и в самих инженерных центрах, которые выжили в 1990-е, появился менеджмент, понимающий рыночные требования и необходимость комплексного доведения решений, сервисного обеспечения и рыночных требований. Шёл интенсивный диалог представителей инженерных центров и их потенциальных потребителей в лице крупнейших компаний. Все эти процессы стремительно нарастали.

И уже в 2022 году, когда Россию попытались поставить на колени, процесс резко усилился. При этом наши технологические решения получили, я бы сказал, тепличные условия. Конкуренты ушли, а развиваться нужно, как нужно и воспроизводить промышленный потенциал. Покупатель ждал отечественных решений, начался уже квазирыночный рост инженерного предложения. Одновременно с этим шла эволюция и фундаментальной науки, и прикладной науки, где научились понимать конечные результаты, находить, каким образом научные решения получат инженерные и технологические воплощения. Начал складываться эффективный полный научно-технический цикл: от фундаментальных исследований до уже конкретных рыночных решений.

В российской медицине произошёл прорыв: уже появляется научный фундамент, молекулы, которые становятся основой лекарств мирового класса, что показал период пандемии коронавируса. Можно сопоставить российские вакцины и вакцину «Пфайзера». Западная компания теперь получает судебные решения и многомиллиардные иски. В России же была создана проверенная, эффективная вакцина. Все это стало демонстрацией того, как фундаментальная наука России начала реализовывать свой потенциал.

Сказались и прорывные решения государства о создании научно-инженерных центров при университетах, где тратятся миллиарды рублей, что теперь начинает быстро давать отдачу. Например, Россия всегда была  абсолютным мировым лидером в материаловедении. Сегодня отечественное материаловедение нашло своё применение в 3Д принтерах, когда удаётся делать изделия из того, из чего никто даже и не предполагал.

Таким образом, идёт стремительная интеграция фундаментальной прикладной науки и инженерной мысли. Имеется гарантированный спрос на продукцию, ушла конкуренция. Государство поставило задачу обеспечения суверенитета по ключевым мировым технологиям, и наука России движется вперёд.

Я сам лично был участником семинара Институт автоматики телемеханики, а потом Института проблема управления, где создавались все основы действующей сегодня математики в искусственном интеллекте. Именно Советский Союз и Россия создали фундаментальные основы технологий искусственного интеллекта. И сейчас в условиях, когда это востребовано, отрасль оживает. Появились академические институты, где наука быстро движется, нарастают и достижения.

Более того, развитие подкрепляется системой грантов, созданием научных центров и целенаправленными субсидиями, заказами на фундаментальные исследования, которые имеют явные прикладные ориентиры.

Конечно, сохраняется давняя наша проблема, связанная с тем, что далеко не всегда успешно работает экспертиза фундаментальных исследований и того, какую они имеют коммерческую перспективу. Это болевая точка в наших усилиях, и такую экспертизу нужно наращивать. Нужно достраивать и институциональную систему поддержки реализации научно-технических достижений.

Но в России работают длительные исторические традиции по созданию и воспроизводству инженерных школ. Ещё живы «деды», как их называют, которые способны передать традиции и навыки, и эти «деды» привлекают молодых гениев. Дело движется, и, конечно, можно только радоваться и гордиться тем, в какой мире государство повернулось к науке, как сегодня оживает вузовская наука и технологии.