Конечно, любые ценовые ограничения и осложнения системы экспорта нефтепродуктов негативны для России.

Судя по опыту применения практики потолочной цены на нефть, основной проблемой становится то, что какой бы потолок ни был оставлен, на первом этапе перевозчики начинают бояться работать с российским сырьем, потому что не понимают, как выполнять введенные санкции. Эта проблема будет актуальна и для российских нефтепродуктов.

Получается, что собственник судна, на котором перевозят нефть или нефтепродукты, должен будет запросить некую справку о стоимости сырья, которое берет для перевозки. Но что это будет за справка, куда ее передавать и за какой период это нужно сделать, пока совершенно не ясно. Пока эта практика не устоялась, крупные международные компании (особенно западные) будут бояться перевозить нашу нефть и нефтепродукты. Стоит готовиться к тому, что, как и в случае с нефтью, возможно сокращение поставок.

С нефтепродуктами ситуация может оказаться даже сложнее, ведь мировой объем танкеров, способных перевозить нефть, значительно  больше, чем объем танкеров, способных перевозить нефтепродукты: дизель, мазут и т.д. Чтобы собрать лояльный России флот танкеров для нефтепродуктов, уйдет больше времени и затрат.

В ситуации с нефтью мы уже начали выходить на объемы экспорта, существующие до 5 декабря – даты установления ценового потолка. С нефтепродуктами этот переходный период займет больше времени. Не исключено, что российским компаниям придется сократить переработку нефтепродуктов, потому что перевозить сырую нефть будет проще, чем нефтепродукты. Этот переходный период может занять от четверти до полугодия.

Теперь основной задачей становится синхронизация действий нефтяных компаний. Мы не должны оказаться в ситуации, когда при переработке дизеля и бензина для внутреннего рынка нефти остается большое количество мазута. Если мы не сможем этот мазут никуда продать или утилизировать, то встанет вопрос о сокращении производства бензина и дизеля. Нужно озаботиться проблемой: куда нам деть мазут, чтобы не сокращать переработку нефтепродуктов на внутреннем рынке до дефицита. Но в целом это временные явления. Главное же, что нам предстоит, - это найти суда, чтобы сформировать лояльный России флот. 

Потолков цен на разные нефтепродукты несколько. Эти ценовые потолки будут вводить и страны Большой семерки, и отдельно США, и страны Европы, а после будет происходить гармонизация всех этих потолков под присмотром американского Минфина.

Любое введение потолковой цены – это абсолютно не рыночная мера. Как бы посмотрела Европа на то, чтобы, к примеру, был объявлен потолок цен на европейские машиностроительные товары? Но Запад идет на это, понимая, что может пользоваться своим экономическим доминированием.

По нефтяному потолку ситуация уже стала понятной, вопрос лишь в том, как быстро Россия адаптируется к новым реалиям. Сколько времени понадобится, чтобы перейти на альтернативных перевозчиков; сколько времени, чтобы найти альтернативных страховщиков. Агентство Bloomberg уже показывает оценку, что объем перевозимой морским путем российской нефти упал до одной трети,  а совсем недавно были данные – до двух третей.

Теперь встает вопрос: где найти танкеры для перевозки российских нефтепродуктов. Это сделать сложнее, т.к. часть теневого флота уже задействована под перевозку самой нефти.

Потолок цен на нефтепродукты вводится 5 февраля одновременно с эмбарго на импорт нефтепродуктов в ЕС морским путем. Различные потолки на нефтепродукты обусловлены различием цены на них: мазут дешевле сырой нефти, а дизель, соответственно, значительно дороже. Но нас интересует, например, цена на дизель при поставке в Индию: будет ли она дешевле, чем введенный ценовой потолок? С учетом расходов на транспортировку этот дизель будет стоить дешевле для покупателя в Азии, чем потолок цены. Хотя потолок могут и уменьшить.

Лучшее, что можно сделать, – это не только искать новых перевозчиков, но и создавать собственных перевозчиков, а также страховщиков.

Не исключено, что по нефтепродуктам будут формироваться обменные схемы: скажем, Россия отдает дизель в одной точке, а европейцам его передают в другой. Возможно, подобные схемы будут лишь на бумаге, и это может устроить и Россию, и Европу.

ЕС понимает: если слишком жестко соблюдать собственные санкции, то можно остаться вообще без дизеля и нефтепродуктов. Российские власти также будут использовать подобный более мягкий подход в этот переходный период. Интрига в том, успеет ли Россия найти альтернативных перевозчиков и страховщиков, и насколько придется снизить добычу и переработку?

Если считать, что в лучшие времена мы поставляли в Европу миллион баррелей нефтепродуктов в сутки, то сейчас на несколько сотен баррелей переработка неизбежно сократится. Однако и масштабных просадок – на треть или половину – всё еще не наблюдается.