Корректней говорить о Китае не как арбитре международных конфликтов, а как о посреднике или медиаторе. Арбитр — это тот, кто выносит решение, рассуживает спор. Медиатор же способствует диалогу, посредничает, помогает искать компромисс, при этом употребляет свои ресурсы, в том числе политическое и военное влияние. Если так определять эту роль, то категорически отрицать, что Китай может ее сыграть, я бы не стал.

Но для Китая есть немало ограничителей, которые затруднят для этой страны исполнение роли медиатора. Китай не будет приемлем как посредник для урегулирования конфликтов, в которых одна из сторон — это Запад (США, Евросоюз и страны, которые связаны с Западом). Уже по этой причине потенциальная роль Китая как посредника в конфликте между Украиной и Россией маловероятна, потому что одна из сторон этого конфликта тесно связана с Западом.

Также Китай имеет слишком сложные и напряженные отношения, чтобы выступать в качестве посредника, с двумя своими крупными и мощными соседями. Речь идет об Индии на западе от Китая и Японии на востоке.

Для Юго-Восточной Азии, да и для многих других частей Азии вообще, Китай в принципе неприемлем. Страны региона будут опасаться того, что Китай слишком большой, мощный, поэтому может быть слишком настойчивым в проведении своей линии.

Но в части Азии, в Африке, где Китай активно ведет экспансию, такая его роль возможна.

Роль Китая в международных отношениях, несомненно, будет возрастать на протяжении всего XXI века, прежде всего, в Восточной Евразии.

При этом Китай не имеет традиции модерировать сторонние межгосударственные конфликты, он их скорее сторонится — разве что конфликт происходит вблизи границ Китая.

Важнейшая задача китайской дипломатии (если не брать в расчет Тайвань) состоит в том, чтобы завершить исторический конфликт с Индией, окончательно зафиксировав границу и открыв эру тесного сотрудничества двух гигантов.

Дальше Китай мог бы уже в качестве модератора привести к согласию с Индией Пакистан, который получает колоссальные инвестиции из Пекина. Эта миротворческая миссия, в случае ее успеха, могла бы полностью изменить ход истории Евразии.

Для того, чтобы Китай стал арбитром в международных отношениях, ему нужно несколько компонентов.

1. Необходимо обладать самыми мощными в мире вооруженными силами. Китаю в настоящее время до этого далеко. Не только по качеству вооружений, но и по способности к их производству. На сегодняшний день Китай фактически сам не разрабатывает новых видов вооружений. Его военно-промышленный комплекс — это лицензия со стороны США или России. И поскольку это восстановленные фонды или усовершенствованное производство, значит, китайский ВПК зависит, прежде всего, от российского ВПК и немного от американского.

 2. Нужно иметь базы и присутствие по всему земному шару. У Китая этого в настоящее время нет.

3. Нужно иметь мощный парк межконтинентальных баллистических ракет, а он недостаточен, равно как и парк тяжелых бомбардировщиков, и плюс отсутствие океанского флота. У Китая по сути очень слабые способности к глобальному проецированию силы. Без всего этого подкрепить себя какими-то силовыми демонстрациями в масштабах земного шара Китай не сможет.

4. У Китая на сегодняшний день нет даже глобальной системы спутниковой навигации и связи, альтернативной американской GPS или российской ГЛОНАСС. Пока что частично вводят в действие Beidou, но это сеть регионального значения. Способности к глобальному проецированию силы и способности создавать свою систему навигации и связи у Китая предельно ограничены.

5. Китай для стран Евросоюза, Соединенных Штатов остается культурно чужим. Он для них скорее иная цивилизация, которая малопонятна, не близка, поэтому к его инициативам не прислушиваются.

6. Разница стратегических культур. Страны ЕС и США уважают, прежде всего, военную силу. Такова культура Запада, его традиция. Китай, делая упор на экономическую мощь, пытается получить уважение благодаря своей роли в мировой экономике. Но для стран Европы и США это значит гораздо меньше, чем способность отнять силой плоды экономического труда.

Я напомню, что в XIX веке Китай именно на этом попался. Перед опиумными войнами Китай был одним из ведущих мировых производителей. Но такие страны, как Великобритания и Франция, считали, что их пушки сильнее, чем китайское производство товаров, и они ему навяжут неравноправные торговые решения, несмотря на все способности Китая производить хорошие изделия. Что они и сделали.

Мне кажется, что, конечно, Китай постепенно ведет к более активной роли в вопросах обеспечения глобальной безопасности. Это касается, в том числе, и вопроса о различных региональных конфликтах. В частности, Китай активизирует свое участие в миротворческих операциях, которые проводятся под эгидой Организации Объединенных Наций.

Мы видим, как активизируется китайское участие, скажем, в проблемах Ближнего Востока. Это касается и отношений между Ираном, консервативными арабскими монархиями Залива, израильско-палестинских отношений. Становится более активной роль Китая и в Латинской Америке, и в целом ряде африканских субрегионов, но при этом все-таки нужно исходить, как мне кажется, из того, что этот процесс длительный и постепенный.

В силу многих исторических причин у Китая пока еще не сложилось традиции выступать в качестве активного медиатора, посредника, в качестве силы, которая могла бы выступать в роли арбитра. В общем, эта роль для Китая относительно новая. Поэтому можно сказать, что в Пекине к этой задаче подходят весьма осторожно.

Очень часто приходится слышать от китайских коллег утверждения, что Китай, конечно, готов принять участие, но предпочел бы выступать не в индивидуальном качестве, а в составе некой группы стран. И многосторонние форматы могут оказаться более эффективными, чем попытки одностороннего посредничества.

Эта позиция, как мне кажется, понятна, она отражает представления Китая о том, как можно наиболее эффективным образом эти конфликты решать или предотвращать. Но на будущее можно предположить, что роль Китая и дальше будет становиться более заметной хотя бы по той причине, что у Китая постоянно расширяется экономический интерес в самых разных регионах мира: это и Ближний Восток, и Африка, и южная Азия, и Латинская Америка.

Поэтому у Китая объявляется не просто некий гуманитарный интерес к миротворчеству, но очень конкретные и очень практические потребности в стабилизации ситуации в тех регионах мира, где Китай экономически представлен.

Я думаю, что постепенно мы увидим активизацию китайской дипломатии и повышение приоритетности этого направления внешней политики в общем наборе китайских международных задач.

Я думаю, что так или иначе Китай пытается играть роль арбитра в международных отношениях, но при этом нужно помнить о том, что для Китая внутриполитическая повестка остается приоритетной. Скажем так, брать на себя чрезмерную ответственность в ситуации такой жесткой поляризации Китай не будет, но свое посредничество он может предложить России и противостоящему ей условному коллективному Западу.

Но вопрос в том, готовы и согласны ли две эти стороны на такое посредничество? Если Россия бы не возражала, то нет уверенности, что Запад готов слишком сильно полагаться на посредническую миссию Китая.

Как потенциал это возможно, а вот в полной мере выполнение Китаем посреднической миссии сегодня затруднено объективными обстоятельствами.