Мне кажется, что 2022 год с его новыми вызовами определяет необходимость корректировки и, возможно, кардинального пересмотра деятельности компаний с государственным участием. В том числе и такой компании, которая занималась поддержкой инноваций и передовых разработок, как «Роснано». О том, какая дальнейшая судьба ожидает эту компанию и другие, входящие в состав государственных корпораций, мне сказать сложно.

С одной стороны, часть их прежнего функционала уходит. Но появляются и новые вызовы, связанные, в том числе, с необходимостью обеспечения технологического суверенитета и, соответственно, ускорения разного рода разработок, нацеленных на создание новых производств. Другие решения, которые вызваны в том числе уходом западных компаний с российского рынка и иными вызовами, которые носят очень масштабный характер, и в условиях очевидного пересмотра и возможностей финансового обеспечения, и даже кадровых ресурсов, — деятельность «Роснано», конечно, должна быть пересмотрена.

Какой вариант или какой сценарий развития будет выбран, гадать не берусь. Уверен, что это будет какая-то новая конструкция или новый функционал существующих структур, нацеленный на новые задачи.

Когда мы говорим о «Роснано», у нас в голове всплывают две конструкции. Первая конструкция называется Анатолий Борисович Чубайс во всей полноте отношения к нему, включая народное и элитное. Вторая конструкция — нанотехнологии, так как это какая-то неощутимая незримая штука, которая что-то про будущее, про технологии, но там ничего конкретного. Примерно с похожим ощущением мы вспоминаем «Сколково», но с этим уже значительно проще — там существует множество реальных проектов.

Основное заблуждение находится в том поле, что «Роснано» — это венчурный инвестор, то есть компания, которая занимается венчурным инвестированием в потенциальные прибыльные проекты и доведением их до какой-то стадии. Насколько я понимаю, в этом направлении были и провалы, от широко известных тогда российских учебников на российских электронных чернилах, которые оказались не совсем российскими, до каких-то малоизвестных историй.

Но определенные успехи на 2019 год все-таки были. Были успешные проекты, которые были выведены инвесторами на определенные стадии и даже принесли прибыль, которая на тот момент, по мнению Чубайса, полностью компенсировала вклад государства. Так это или не так, должны разбираться специалисты по венчурному инвестированию.

Западный рынок тоже знает и взлеты, и провалы. Есть и гаражные компании, которые стартовали потом в виде «единорогов», то есть миллиардеров, и наоборот, распиаренные большие стартапы с колоссальными инвестициями, которые оказались ничем. Есть широко известная история про стартап девушки, которая по анализу крови обещала колоссальную прорывную технологию, а все оказалось недоказуемой ерундой. Венчурные инвестиции всегда дают такой неоднозначный информационный фон, поле. Это отступление, чтобы было понятно, что это такое, потому что мы обычно рассуждаем о том, чего не понимаем.

В нынешней ситуации, я думаю, есть большая вероятность как минимум пересборки, переформатирования «Роснано», потому что в предыдущем своем ключе компания исчерпала себя. Я так понимаю, для того, чтобы продать свою деятельность, приходилось чуть ли не выдумывать и искать новые проекты — об этом нынешний глава компании тоже говорил, были определенные сложности.

В изменившихся обстоятельствах вообще сама тема венчурного инвестирования просто неактуальна — причем любого, не только российского, но у российского дела еще сложнее. Все подобные прорывные проекты обычно основаны на синергии, совмещении результатов работы различных стран и продуктов из различных стран. Сейчас это несколько осложнено. В текущем ключе, я думаю, что в этом смысла немного, тем более, когда мы мобилизуем экономику для достижения совершенно очевидных целей.

Я не вижу, честно говоря, успеха какого-либо из проектов «Роснано» на столь востребованном сейчас направлении продукции двойного назначения, это все-таки не «Ростех». Если в таком ключе «Роснано» сможет сыграть, то, наверное это неплохо. Но, повторюсь, слухи оправданы.

Второй вопрос, который тут напрашивается, — связано ли это как-то с тем, что Чубайс покинул страну, жаловался на здоровье? Было известно о его плохом здоровье, а больше ничего неизвестно. Является ли это попыткой как-то закрыть вопрос с Чубайсом, закрыв организацию, которая о нем напоминает, честно говоря, не знаю — потому что рациональной логики в этом нет.

Если «Роснано» пригодится в новом ключе, в чем я сомневаюсь, то значит, компания будет сохранена. Есть ли здесь какие-нибудь обстоятельства, связанные с Чубайсом? Думаю, что уже нет никаких.

«Роснано» — достаточно большая структура, имеющая много долгов, и, наверное, единственный способ каким-то образом разобраться с ними — это ликвидировать. Те проекты, которые были задуманы и принесли убытки, вряд ли даже при наличии новых инвесторов могут подняться, потому что было выбрано ошибочное направление, и ничего кроме ликвидации, уже не остается.

Бывают ситуации, когда можно сменить команду, обанкротить компанию, запустить заново процесс производства на заводе, снять долги, и дальше компания живет. В «Роснано» таких историй нет. Это была обычная инвестиционная компания. Удачные инвестиции были проданы, а с неудачными, к сожалению, сделать уже ничего нельзя. Это нормальная логика, инвестиционные компании не подлежат реинкарнации. То, что не удалось, уже не удалось: как говорится, в морг — значит в морг.

Я думаю, что самый дешевый и простой способ — обвинить Чубайса. Но у нас в России практически нет успешных инвестиционных фондов, которые хорошо отработали системно: то есть не разовые удачные инвестиции, возможно, случайные, а по-взрослому. «Роснано» — это такая демонстрация, чем должно заниматься государство. Тут государство попробовало само организовать процесс инвестиций, стимулировать его. Ему нужно было все-таки искать законодательные пути.

У нас основная проблема инвестиций в том, как их потом списывать, если они окажутся неудачными. Обязательно найдется прокурор, который придет и скажет: а вы украли. Венчурные инвестиции в России все крайне слабенькие и еле ведутся именно российскими компаниями: зарубежные — пожалуйста, ради бога. Зарубежные деньги вполне спокойно вкладываются в инвестиции. А что касается внутреннего источника инвестиций, всегда есть риск конфликта между законодательством, правоохранительными органами и так далее.

«Роснано» по сути продемонстрировала нам публично массу историй, которые все бизнесмены знают. В России на институционном уровне нет разницы между инвестициями и кредитом. Кредит — это обязательство к возврату под процент, а инвестиции — это когда человек на свой страх и риск соглашается войти в долю бизнеса, предварительно оценив все свои возможности. В этом суть венчурных инвестиций, что люди действительно оценивают риски. Да, бывают инвестиции в ошибочные технологии. Это известная история «Роснано» с инвестициями в солнечные панели.

Виноват ли здесь Чубайс? Да нет, конечно, не виноват.

Я думаю, что причина неуспеха больше наверное в отсутствии у нас инвестиционной культуры. Например, кредитная культура за последние 30 лет уже появилась, а при Союзе у нас даже не было нормальной банковской системы. Появилась культура именно банковская: мы умеем брать кредиты, взыскивать проценты, назначать управляющих, а вот инвестиционной культуры у нас нет. Она не закреплена ни в законодательстве, ни в традиции, что может быть даже более важно.

Модная тема обвинить Чубайса, хотя иногда даже хочется. Но мне кажется, что мы, скорее всего, слишком молоды как государство для инвестиционных продуктов. Именно даже не с законодательной точки зрения: мы многие законы об инвестициях взяли с Запада, но мы сами по себе и традиции нашего делового оборота к инвестициям не располагают.