В классическом смысле «день тишины» уже ни на что не влияет, это электоральный рудимент. Таких рудиментов у нас много, к тому же они стали частью политической традиции, поэтому их все еще обсуждают. Хотя «день тишины» в России отменен указом Президента РФ 1 мая нынешнего года. При многодневном голосовании у нас «дня тишины» нет, но при однодневном еще сохраняется. Хотя однодневное голосование теперь также отмирает.

«День тишины» ни на что не влияет, поскольку в социальных сетях невозможно проконтролировать все действия всех пользователей, а внимание к социальным сетям – настолько стало частью нашей жизни, что формальный «день тишины» лишен всякого смысла.

Имеет смысл агитация вокруг избирательных участков. Вот она, действительно, может повлиять на избирателя. Все остальное в классическом понимании – рудимент.

Что касается других стран, то, безусловно, если смотреть на постсоветское пространство и на пространство бывшего соцлагеря, там «день тишины» сохраняется. Экзотика есть в Чехии: там день тишины соблюдается за трое суток до выборов, запрещены любые формы агитации, митинги, выступления в СМИ, плакаты, раздачи листовок, публикация соцопросов. Примерно то же самое, но за 2 суток наблюдается в Черногории. Хорватия, Польша, Узбекистан, Украина, - сутки, как и в Турции и Таиланде. Суточный «день тишины» может считаться неким стандартом.

Но стоит внимательно посмотреть на США, где вообще нет такого понятия как «день тишины». Агитация идет и в день голосования, опросы публикуются постоянно и за это не предусмотрены штрафы и определенные последствия, как в других странах, наоборот, такая агитация – это часть американского политического процесса, которая может чашу весов на ту или иную стороны склонить. Все мы помним эту напряженную динамику, когда на выборах президента США каналы освещают голосование и закрашивают штаты на карте в цвета побеждающего кандидата.

На постсоветском пространстве встречается и двое суток тишины – в Казахстане. Причем, там достаточно высокие штрафы за его нарушения и для физических лиц, и для компаний.

В странах Северной Европы никакого «дня тишины» нет, там другая обстановка. В Британии запрещено вести агитацию с момента открытия участков и до окончания голосования. В Бельгии нет «дня тишины», как и в Германии и Дании.

Учитывая то, что Россия стала определенным электоральным новатором – многодневность голосования (хотя это и не наше изобретение, но активно использующееся в России) и электронное голосование – я думаю, что по отмене «дня тишины» мы тоже пойдем вперед. В этом ничего плохого нет, это часть прогресса такая же, как к примеру, отмена массового гужевого транспорта.

За пять дней до выборов нельзя публиковать социологические опросы общественного мнения. У нас есть статья 46 федерального закона, которая запрещает не только соцопросы, но и публикацию экзитполов. Правда, нет статистики по правоприменительной практике этой статьи. Не на слуху информация, чтобы кого-то за это действительно наказывали.

Я думаю, что мы столкнемся с волной дополнительных публикаций об экзитполах в социальных сетях, на которые будут опираться кандидаты, используя их как инструмент мобилизации электората. Впрочем, может быть, я не прав, и партии будут свято чтить 46 статью, опасаясь получить иск оспаривания результатов. Но что-то мне подсказывает, что домыслов и трактовок мы увидим достаточно.

Политтехнологическое сообщество давно просило снять «день тишины», и его логично отменили. Я бы еще внес ряд поправок в электоральное законодательство в части увеличения объема привлекаемых средств для кампании и в части публикации социологии, прогнозов и экзитполов. Все равно все это не соблюдается.

Символично, что «день тишины» отменили в контексте внедрения дистанционного электронного голосования и «многодневки». То есть вместе со внедрением инструментария, который размывает старое доброе всеобщее тайное голосование - институт, сложившийся в ХХ веке и максимально себя проявивший в массовых обществах государства всеобщего благосостояния.

«День тишины» был частью политического ритуала. Он состоял, в том числе, в том, чтобы производить гражданина. Предполагалось, что субъект, наделенный активным избирательным правом, будет осуществлять на участке политический выбор. При этом такой выбор не является чем-то вроде покупки одного вида колбасы из многих. Выборы - не вопрос вкуса, а вопрос осуществления гражданской воли избирателя.

Пережив «день тишины» и физически явившись на участок, взяв бюллетень, собственноручно его заполнив (тут уж не важно, карандашом ли как Великобритании, или тем, что даст тебе член избиркома, например, дешевую шариковую ручку с символикой выборов), зайдя в кабинку, поставив галку и лично принеся бюллетень к урне - не важно, открытой или закрытой, - житель страны в этот момент превращается в гражданина, то есть того, кто выполняет, прежде всего, свой долг. То есть выбирает так, чтобы на его месте могли выбрать точно так же и другие. Предлагаемую палитру выбора гражданин оценивает не с позиции личного интереса, а с позиции общественного интереса. То есть гражданское полноценное голосование - это голосование в соответствии с принципом всеобщего голосования, который состоит в том, чтобы максима твоего выбора могла лечь в основу выбора всеобщего.

Сегодня о таком голосовании можно забыть. Различные инструменты давно коррумпировали подобное голосование. Например, бипартийная система в США сделала общегражданское голосование фикцией. Хотя оно исходно реализуется по модели гражданского долга - так как каждая партия представляет свой образ общественного интереса. Однако голосование "по традиции", по соображениям партийной политики («лишь бы не эти консерваторы!»), привело к тому, что общегражданский пафос голосования утратился.

Вместе с внедрением новых инструментов голосования, а также различными способами такое голосование стимулировать (вроде штрафов за неучастие и прочих так называемых республиканских инноваций в электоральное законодательство и традиции), символика электорального ритуала постепенно деградирует, уходит в прошлое.

Люди давно голосуют на основании своего эгоистического интереса, сознательные граждане исчезли, остались одни представители электората. Так что смысла в традиционных электоральных ритуалах в общем уже никакого нет. Да и в выборах, пожалуй, что - тоже.

Швейцарские референдумы, штрафы за неучастие, удаленное голосование, электронное голосование, размывание электорального окна, предложения по ограничению всеобщего характера голосования, фальсификации и т .п. превращают старейший демократический институт и символ демократии во что-то, что все больше напоминающее антиутопию Роберта Шекли из "Билета на планету Транай".