Мы и ранее предупреждали о возможной приостановке участия России в договоре СНВ.

Самая главная мысль сегодняшнего Послания, которая радикально меняет все подходы за последние 30 лет, в том, что мы определяем как главного врага всё-таки США, включая механизм равной и неделимой безопасности; ядерного сдерживания, что во времена Советского Союза определялось как полётное задание на ракетах стратегической дальности, то есть ракетах, которые могут ударить по территории США.

Сегодня заявлен мягкий механизм установления полётных заданий. О самих полётных заданиях будут говорить эксперты в связи с приостановлением договора, который не позволял запускать такую методику.

Мы ожидаем, что в ближайшее время на закрытом уровне американцам будет поставлен ультиматум, и дальше они вынуждены будут соглашаться с нашей позицией, отменять поставки вооружений и запрещать НАТО поставлять вооружения на Украину.

Это и есть технология прекращения конфликта победой.

Про Украину в плане каких-то переговоров в Послании не было сказано вообще. 

Приостановка участия России в договоре по СНВ — это не хлопанье дверью, как многие сейчас постараются представить. Это ещё одно приглашение к построению новой системы глобальной безопасности, но на других принципах — принципах равноправности, но, к сожалению, уже без доверия.

Россия этим шагом сказала, что готова договариваться, но только в иной картине мира, где нет ведущих и ведомых.

Это не просто послание «нормальности», но выстраивание нормальной жизни в новых условиях, когда есть СВО, внешнее давление и новые геополитические реалии. Страна должна развиваться, повышать доходы граждан, создавать современную экономику.

Это послание новой реальности. Послание нового качества суверенности России. Акцент на внутренние проблемы, на переход к развитию на основе собственных сил — это по сути стратегия развития страны на достаточно существенную перспективу. Это план новой нормальности, когда великая держава строит и развивает себя сама, без оглядки, без поклонов, без менторов. Это наша стратегия. Сегодня президент Путин это верифицировал.

Я бы отметил только два аспекта послания.

Первый — это признание того, что против России ведется война на уничтожение.

Второй — отказ от чрезвычайных мер, от более интенсивной мобилизации экономики, общества и системы управления.

Как эти две вещи соотносятся друг с другом? Сложно соотносятся. Но это явно осознанное противоречие и осознанное решение.

Послание в целом было, с одной стороны, жёстким, а с другой, выверенным и в чём-то умеренным. Мы видим ряд решений, которые можно трактовать как повышение ставок в данной игре.

Это, прежде всего, решение Владимира Путина о выходе из договора относительно стратегических наступательных вооружений и договора о прекращении ядерных испытаний, а также прямое заявление о появлении новых оружейных систем и ракет большой дальности. Утром в Corriere della Sera прошла информация, что Италия уже рассматривает вариант передачи Украине ракет большой дальности. И если такое обсуждение начинается (мы помним, как это было с танками), то через короткое время оно придёт к поставкам таких систем.

Президент Путин заявил, что чем дальнобойнее будут орудия, тем больше придётся занимать украинской территории для того, чтобы отодвинуть ракетные обстрелы, как я это понимаю, хотя бы от крупных городов и границ России до 23 февраля 2022 года.

Но определённая аккуратность в заявлениях тоже присутствовала. Было чётко проговорено, что мы первыми ядерные испытания проводить не будем. Здесь Россия, несмотря на то, что Путин говорил, что фактически Запад начал войну и что нас обхитрили с Минскими соглашениями, тем не менее, по-прежнему придерживается того принципа, что первыми мы не начнем ядерные испытания.

Хотя многие из тех, кого сейчас принято называть турбопатриотами, активно призывали (в том числе публично в эфире федеральных каналов) проводить эти испытания и даже называли нероссийские территории, на которых неплохо было бы эти испытания, по их мнению, провести. Путин сказал, что мы будем отодвигать границы проведения спецоперации, но не прозвучал тезис, что мы должны захватить всю территорию Украины, Киев и демонтировать существующий там политический режимы.

В речи Путина не было ни намёка на начало переговоров, наоборот, присутствовала жёсткая риторика относительно победы и определённое повышение ставок в игре, с точки зрения приостановки нашего членства в ряде международных договоров. С другой стороны, президент подчеркивает, что мы из договоров не выходим и первыми ядерных испытаний не проведём.

Собственно, не было тезиса изменения юридического статуса СВО, не было заявления о второй волне мобилизации, не было заявления о том, что наша цель — контроль над всей существующей территорией Украины и демонтаж киевского режима.

В целом, я бы действительно расценил Послание как призыв к Западу всё-таки остановиться, пока ещё не поздно, и как призыв к Востоку поддерживать нас относительно того, что мы первые публично провозгласили несправедливость существующей модели международных отношений. Кстати, напрямую, может быть, этого не прозвучало, и в принципе я не услышал слов о Китае или Индии. Но президент Путин прекрасно понимал, что его внимательно слушали все, и призыв был именно таким: если вы осознаёте несправедливость мира, давайте вместе с нами бороться, пора выходить из-за кулис и оказывать России более активную поддержку.

Модернизация ядерных арсеналов России и США, как впрочем и других ядерных держав, — это очень сложные и долгосрочные программы, обладающие значительной инерцией. Конечно, приостановка участия России в СНВ-3 не означает, что российская сторона начнёт сейчас выходить за те потолки, которые обозначены в договоре по носителям или по боеголовкам. Скорее всего, этого не произойдёт, стороны и так несколько не добирают в своих ядерных потенциалах до возможностей, которые зафиксированы в договоре 2010 года.

Практически приостановка такого участия сейчас повлияет на проблему верификации, то есть проблему проверки выполнения сторонами положений договора. Собственно, с этим Россия уже столкнулась, когда американцы настаивали на проведении инспекций, а встречные инспекции с российской стороны оказались затруднёнными из-за разнообразных ограничений, введённых в США.

Никто не хотел бы полностью разрушить те двусторонние механизмы, которые существуют между нашими странами в сфере контроля за стратегическим вооружением. Именно поэтому было сказано не о выходе Российской Федерации из Договора, а о приостановке участия в нем.

Однако была сделана и важная оговорка, что восстановление российского участия будет связано не только с изменением общего контекста российско-американских отношений, но также с необходимостью в той или иной форме учитывать ядерные арсеналы американских стратегических союзников, Великобритании и Франции. Мы знаем, что сейчас Великобритания осуществляет программу модернизации своих ядерных сил, которая предполагает некоторое увеличение числа боеголовок. Легко предположить, что США в ответ на это будут ставить вопрос об учёте ядерного потенциала Китая, говоря о том, что этот потенциал быстро растёт и может представлять собой стратегический вызов американской безопасности.

Ядерное уравнение, если оно сохранится, будет более сложным, чем то, к чему мы привыкли. Я думаю, что в этом случае неизбежно возникнет также и вопрос о противоракетной обороне. После того, как был подписан договор СНВ-3, и российская сторона заявляла, что арсеналы третьих ядерных стран и противоракетная оборона должны быть учтены в подготовке следующего соглашения, которое могло бы прийти на смену СНВ-3. Если (и когда) нынешний кризис останется в прошлом, все эти вопросы будут обсуждаться, поскольку ни Москва, ни Вашингтон не заинтересованы в бесконтрольной гонке ядерных вооружений.