Конечно, совместная работа всех стран по адаптации к изменению климата возможна, но возникает вопрос форматов такой работы. Наши западные партнёры предлагают свои форматы, в основе которых стоит полный отказ от ископаемого топлива, причём безапелляционный. Такой формат Россию и страны Азии, ШОС и БРИКС, скорее всего, не устроит.

На конференции в Дубае (COP28) западные коллеги предлагают безальтернативные варианты, но при этом ещё и сами внутри своего лагеря не договорились окончательно. Некоторые страны ЕС говорят о том, что нужно всё-таки развивать атомную энергетику, которую другие страны не хотят видеть в своей структуре энергетического баланса; другие хотят иметь долю энергетики на ископаемом топливе. Из-за внутренних разногласий их предложения выглядят неубедительно.

На мой взгляд, в климатическом вопросе необходимо иметь условную вилку подходов, нужно предложить всем участникам этого «прекрасного соревнования» несколько адаптационных вариантов решения.

Не может быть одного единственного решения климатического вопроса. Должен быть некий набор подходов, который может устроить максимальное количество игроков.

С одной стороны, не должно быть истерики, связанной с ископаемым топливом и ядерной энергетикой, с другой стороны, должны приниматься формулы и варианты стран Азии Африки, стран из других экономических блоков. Если такой подход возобладает, то, скорее всего, возникнет вероятность того, что в этот процесс войдёт максимальное количество стран. Если будет транслироваться только позиция т.н. «золотого миллиарда», где сосредоточены на сегодняшний день серьёзные финансовые ресурсы, то начнется истерия с требованиями полностью запретить ископаемое топливо и ставкой только на возобновляемые источники – сегодня, как показала практика, это путь вникуда.

В России достигнут баланс в этих видах энергетики, и этот баланс, наверное, один из самых адекватных и передовых с точки зрения основных стран-эмитентов. У нас есть и атомная энергетика, и гидроэнергетика, которые закрывают серьёзный объём всей энергетики и априори не дают расти тем объёмам парниковых газов, которые производит наша энергетика, основанная на угле или газе.

Должен существовать баланс учёта всех видов энергетики в зависимости от географических и климатических особенностей страны. Если этот баланс будет принят за основу, тогда совместная работа всех стран для адаптации к климатическим изменениям имеет большие шансы на реализацию.

Если же эти интересы не будут учтены, то мы вернёмся в начало этого обсуждения. План по снижению углеродной эмиссии у ЕС будет свой, у стран БРИКС и ШОС (то есть фактически у России и Азии, Китая, Индии) будет свой, а у Африки будет свой. Казалось бы, мы будем идти к единой цели, но идти нелогично, бессистемно, без мультипликационного эффекта.

Сегодня нет единой системы оценки, кто и сколько выбрасывает и как влияет на климат с точки зрения промышленности, экономики страны. Нет и единой методики, которая считает компенсационные мероприятия. Допустим, компенсация и углеродное депонирование амазонских лесов в Южной Америке или канадских лесов - ЕС и США в расчет принимаются. Но механизм депонирования болотных угодий России или депонирование углерода сибирскими и дальневосточными лесами почему-то уже нет. Работает система двойных стандартов.

Есть масса системных показателей, которые компенсируют и снижают углеродный след. Пока мы не придём к единой формуле, кто сколько эмиссирует и кто сколько депонирует так называемого углеродного следа, о совместных глобальных общемировых проектах по снижению углеродной эмиссии можно забыть.

Процесс согласования интересов стран по климатическим изменениям, конечно, будет происходить, и позиции придётся сближать. Каждая страна отстаивает ту точку зрения, которая более соответствует ее реалиям.

Европейские страны являются абсолютно энергодефицитными; в целом европейский регион — один из самых энергодефицитных в мире. С учётом нехватки энергоресурсов для стран ЕС идея отказа от традиционных углеводородов представляется логической, и они будут выступать за принятие жёстких мер по ограничению использования углеводородов.

Большая часть стран мира, прежде всего, новые индустриальные страны, Латинская Америка, — это государства, которые, скорее всего, будут стремиться к плавному переходу к зеленой энергетике, будут постепенно развивать возобновляемые источники энергии, но, конечно, не станут отказываться от использования ископаемого топлива. Первостепенным для этой группы государств является обеспечение высоких темпов экономического роста и повышение качества жизни граждан, а это пока невозможно без увеличения объёмов использования традиционных энергоносителей.

Действительно, у европейских стран и стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африканского континента позиции разные, но придётся достигать постепенного консенсуса. Скорее всего, возобладает точка зрения постепенного расширения объёмов использования возобновляемых источников энергии и очень постепенного сокращения использования ископаемого топлива. Быстро изменить свои экономические системы и структуры потребления энергоносителей подавляющее большинство стран Юго-Восточной Азии, Индия, страны Латинской Америки, очевидно, не смогут. Эти государства будут заинтересованы как в использовании традиционных углеводородов, так и в развитии солнечной энергетики.

Европе выгодна ускоренная декарбонизация и возможность подтолкнуть другие государства к этому, поскольку в таком случае ей удастся экспортировать и технологические решения, то есть зарабатывать технологическую ренту. Для стран с большой численностью населения и не со столь мощным технологическим потенциалом стремительный переход на возобновляемые источники энергии и экономически невыгоден, и не оправдан, и технически просто невозможен.

Согласовывать придётся, но точки зрения разные.

Итоговое решение и коммюнике 28-ой Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (СОР28) были приняты сегодня утром без возражений от каких бы то ни было стран. Председатель саммита по климату в Дубае уже назвал историческим выработанное коммюнике, где формулировка «отказ от ископаемого топлива» заменена на «переход от ископаемого топлива», и в целом оно действительно сильно отличается от решений предыдущих конференций. Впервые в решении упоминается отход от ископаемого топлива как общая цель, принятая всеми странами.

Но помимо этого в коммюнике есть также множество оговорок, связанных с возможностью использования, например, переходного топлива, под которым поднимается газ; с возможностью применения различных технологий для сокращения выбросов и увеличения поглощения СО2. Однако все же некий консенсус достигнут.

Безусловно, адаптация к климатическим изменениям в будущем столетии будет ключевым направлением международного сотрудничества. С учётом роста опасных гидрометеорологических явлений и той нервозности климата, о которой ещё говорил физик атмосферы Александр Обухов, мы сталкиваемся с большим количеством вызовов, и научного консенсуса по ответу на эти вызовы пока нет.

Международное сотрудничество и консенсус, который необходимо принять странам, основываясь на научной позиции, очень важны сегодня. Адаптация к климатическим изменениям — вопрос, в основе которого лежит не экономика и политика, а прежде всего, человек, его безопасность и качество жизни.

В том случае, если мы под международным сотрудничеством в области адаптации к климатическим изменениям будем понимать именно это, а уже потом различного рода экономическую и политическую риторику, то можно прийти и к научному консенсусу, и к единой сверенной системе мер и конкретных действий, которые позволят обеспечить климатическую гидрометеорологическую безопасность.

Российская позиция совершенно ясна: в основе нашей концептуальной работы и научных вещей находятся наши граждане, это основа, в том числе, и недавно принятой климатической доктрины. Риторика западных коллег по переговорам направлена на то, чтобы различными формулировками искать повод, каким образом ограничить экономическое развитие за счёт повышения различными механизмами стоимости экспорта природных ресурсов и так далее.

Подобное имеет мало отношения к чистым принципам устойчивого развития, поскольку лишь сокращает экономические возможности и ресурсную базу. Вся эта риторика крутится больше вокруг политических акций, появляются новые звезды среди климатических фриков, им аплодируют залы. Но это не решает проблему!

Более того, совсем отказаться или ограничить использование углеводородов мы не сможем. Согласно выводам доклада IPCC, межправительственной группы экспертов по изменению климата, то несмотря на большую часть политической ангажированности участников этой межправительственной группы, весь доклад говорит о том, что даже если мы завтра в один день откажемся от ископаемого топлива и использования углеводородов, на изменение климатической системы это никак не подействует.

Нужно понимать, что большая часть участников переговорного процесса не сможет ответить на вопрос, насколько влияет отказ от углеводородов и снижение различного рода выбросов при их использовании и что же нам делать дальше? Углеродный след и вред окружающей среде от многих возобновляемых источников и их отходов сложнее и менее предсказуем, нежели классические виды получения тепла и электрической энергии.

Если мы говорим про концентрацию СО2 в нашей атмосфере, то действительно, определённая сверхконцентрация будет влиять на здоровье человека, и в этом смысле СО2 как климатический активный газ будет вносить свои изменения в наши планы. Количество СО2 в нашей атмосфере необходимо ограничить до того уровня, который некритичен для человека.

Важен баланс между биосферой и техносферой — то, о чем говорил президент Путин ещё семь лет назад на Генеральной ассамблее ООН. Необходимо сконцентрировать усилия всех стран именно на этом балансе.

Хотелось бы оптимистично заявить, что всеобщее взаимодействие государств по адаптации к изменениям климата возможно, но по саммиту в Дубае (СОР28) мы видим две противоположные группы интересов.

Есть Глобальный Север, группа так называемых развитых стран, которые будут выступать за отказ от природных источников энергии и за введение неких заменителей и альтернатив; и Глобальный Юг, группа так называемых развивающихся стран, которые будут говорить о том, что несправедливо навязывать отказ от ископаемых ресурсов, в то время как у стран нет финансов и средств на покупку продвинутых технологий. Думаю, что этот конфликт будет тянуться ближайшие годы.

Говоря о возможности совместной адаптации к изменениям климата, нужно смотреть на практики, которые вводятся на местах. Адаптация сейчас идёт во всех странах мира и очень часто оказывается оторвана от повестки, обсуждаемой наверху, например, на той же самой СОР-28.

Например, страны Глобального Юга в любом случае уже вынуждены бороться с результатами глобального потепления. Острова затапливаются, ураганы, пожары, — эти проблемы локально уже определенным образом решаются. Если брать развитые страны мира, то сталкиваются с этими проблемами и они. Система оповещения об ураганах в США есть практически во всех южных штатах. Получается, что низовые практики действительно похожи в разных странах мира, и неважно, Глобального Севера или Юга.

Но на высоком уровне в виде конференции в Дубае очень чётко формулируются интересы двух групп, и становится слишком очевиден конфликт, который между ними существует.

Климат меняется, и все государства это понимают, исследуют, разрабатывают программы и стратегии. Страны, где нет ископаемого топлива или нет его добычи, продвигают идею отказа других, добывающих государств. Продвигают новые технологические, разработанные в этих или партнерских государствах решения. Это нормально для мировой торговли.

Технологический прогресс остановить невозможно. И новые идеи по чистым зелёным технологиям помогают и нам разрабатывать природоподобные технологии. Инструменты и институты по продвижению зеленых инноваций созданы и уже дают свои позитивные плоды.

Стартовала и климатическая доктрина, где наше государство заявляет о своей углеродной нейтральности к 2060 году. Важно объединять усилия всего человечества по очищению нашей планеты. Ведь планета Земля наш дом!