Начнём с того, что России в принципе выгодны все инициативы, которые укладываются в стратегическое видение международной безопасности в перспективе её становления. Визит Си Цзиньпина в Москву выглядит более чем символично.

Во-первых, это лишнее подтверждение стратегического взаимодействия Российской Федерации и КНР.

Во-вторых, это готовность к диалогу, причём диалогу конструктивному, диалогу равноправному.

В-третьих, накануне вышли статьи по вопросам перспектив российско-китайских отношений Владимира Путина и Си Цзиньпина. Интересно то, что в этих статьях достаточно спокойный тон. Там действительно затрагиваются в достаточно интересном ключе перспективы не только российско-китайских отношений, но и вопросы, которые так или иначе связаны с архитектурой международной безопасности.

На этом фоне мы наблюдаем истерику со стороны западных стран на визит Си Цзиньпина в Москву. Понятно, что это не вносит конструктив в позицию коллективного Запада, это, безусловно, испуг. Но что еще ожидать от коллективного Запада, который ведёт себя последовательно лишь в контексте перспективы сохранения западной цивилизации как таковой. В то же время это достаточно нелогично, если рассматривать линию поведения Запада в контексте обеспечения международной безопасности и мировой стабильности.

Россия и Китай в этой связи характерны и отличаются тем, что делают ставку прежде всего на вопросы приоритетности национальных интересов и стабильности мирового развития.

Визит в Россию лидера КНР Си Цзиньпина нацелен на 4 направления, по каждому из которых ожидается продвижение: (1) миропорядок, (2) военный конфликт в Украине, (3) стратегия партнёрства с РФ и (4) экономические проекты.

В обстановке нарастающего системного конфликта между «атлантической коалицией», возглавляемой США, и Россией в мире возник запрос на лидерство в формировании коалиции «третьей силы».  Китай предложил своё лидерство и уверенно набирает очки. В статье, опубликованной накануне визита, Си Цзиньпин ясно обозначает прямой вызов претензии США на глобальную гегемонию:

«Международное сообщество отдает себе ясный отчет в том, что ни одна страна в мире не превосходит все остальные. Не бывает универсальной модели государственного управления, и не существует миропорядка, где решающее слово принадлежит отдельной стране».

Пекин отвергает раздел мира на «демократии и автократии» и от имени «международного сообщества» стремится осадить самопровозглашённого «гегемона». В качестве альтернативы китайский лидер продвигает «ООНоцентричную международную систему и миропорядок, основанный на международном праве». Вокруг пекинской платформы «нового справедливого миропорядка» (НСМ) уже идёт постепенное сплочение «глобального Юга».

Важным практическим тестом для НСМ станет, похоже, миротворчество Китая в российско-украинском военном конфликте. В дополнение к меморандуму из 12 пунктов  о целях и принципах, опубликованному в феврале, Китай готовится предложить международный переговорный формат и, возможно, более конкретную повестку мирных переговоров. Можно ожидать, что публично это будет сделано после детального разговора Си Цзиньпина с Владимиром Путиным и последующей беседы по видеосвязи с Владимиром Зеленским.

Немедленного старта переговоров, конечно, не будет. Но публично заявленная Китаем концепция урегулирования станет работать на изменение международной обстановки сама по себе.

Важно, что и США, и Евросоюз, и Киев получат стимул поторопиться с переключением на дипломатию, наблюдая за дальнейшей консолидацией «всеобъемлющего стратегического партнёрства» между Китаем и Россией.

Этому партнёрству пора придать системность, плановость, проектную и финансовую базу. Вполне очевидно, что Россия должна будет в исторически короткий срок переместить свои энергетические, сырьевые и товарные потоки в северном, южном и восточном направлениях. Предстоит создать новую инфраструктурную сеть, технологическую и промышленную базу.

Справиться с этой титанической задачей можно только в деятельном,  практическом партнёрстве с китайским геополитическим союзником. Нет иных вариантов. Как и времени на бесконечные совещания. Нужны крупные инвестпроекты, особые экономические зоны, концессии и иные известные инструменты, доказавшие свою эффективность на китайском опыте последних 30 лет.

Почему их нет даже сейчас?

Москва так и не избавилась от мутных, искусственно нагнетаемых страхов по поводу попадания под «китайское иго». Бог не выдаст, дракон не съест. Надо ставить свои условия, создавать выгодные стратегические проекты и управлять ими с постоянным учётом собственных интересов. И долой уже эту чёртову «раскачку».

Поскольку у Китая особые отношения с руководством РФ, и Пекин в течение всего периода СВО дипломатически и политически поддерживал Россию, разделял её логику, то у него особое влияние и воздействие на Москву. Вместе с тем, китайский план урегулирования, предполагающий замораживание нынешнего статус-кво, не воспринимается украинским руководством как серьезный план практического решения этого конфликта.

Нужно понимать, что Китай сконцентрирован на АТР, на западной части Тихого океана. Он считает, что вызовы китайской безопасности исходят от американских союзов с Японией, Южной Кореей, Филиппинами и т.д. Китайские аналитики исходили из того, что Россия сдерживает США в Европе, а Китай противостоит их гегемонии в АТР. Но в ходе единой западной антироссийской кампании у Китая возникают проблемы с Европой. Там стали высказывать сожаление по поводу того, что Китай не осудил Россию и занял позицию дружелюбного нейтралитета. Таким образом Китай столкнулся с рисками потерять влияние в Европе. А с экономической и инвестиционной точек зрения, это очень важный сектор. Прежняя двойственная внешнеполитическая позиция Пекина уже не эффективна, и Китай вынужден выходить с новыми миротворческими предложениями.

Однако двойственность китайской позиции по-прежнему присутствует. Он говорит о суверенитете, но не упоминает Украину. Тогда о суверенитете каких территорий идет речь? Тех, что были присоединены к России? Отсутствие конкретики позволяет предположить, что для Китая важнее не столько решить украинскую проблему, сколько послать сигнал США в отношении Тайваня. Напомнить о принципе одного Китая, от которого американцы постепенно отходят. Этот суверенитет Пекину ближе.

Что до Украины, то складывается впечатление, что китайские власти поддерживают концепцию российского руководства о фактическом отсутствии украинского суверенитета. Учитывая всё это, шансы на успех Пекина в его миротворческой миссии не слишком велики.