Сегодня Министерство обороны России объявило о выводе войск с острова Змеиный «в качестве шага доброй воли».
«Тем самым мировому сообществу продемонстрировано, что Российская Федерация не препятствует усилиям ООН для организации гуманитарного коридора по вывозу сельскохозяйственной продукции с территории Украины. <…> Теперь слово за украинской стороной, которая до сих пор не разминирует побережье Черного моря у своих берегов, включая припортовые акватории», — говорится в сообщении министерства.
Накануне президент России Владимир Путин заявил, что целью специальной военной операции является освобождение Донбасса, защита живущих там людей, а также создание условий, которые бы гарантировали безопасность самой России.
«Работа идет спокойно, ритмично, войска двигаются и достигают тех рубежей, которые ставятся в качестве задачи на определенном этапе этой боевой работы. Все идет по плану», - подчеркнул Путин журналистам в среду по итогам своего визита в Ашхабад.
Редакция PublicO решила обсудить с экспертами ситуацию и узнать их мнение, возможно ли своеобразное «замораживание» конфликта в обозримом будущем, или сосредоточение СВО, по настоянию президента, на Донбассе как главной цели, и есть ли предпосылки для деэскалации в текущем противостоянии.
Так, политолог, генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин заявил, что, несмотря на имеющиеся признаки, «замораживание» конфликта на Украине сейчас крайне опасная тема: по сути, вернётся реальность «Минска-2», когда «западные страны продолжат под видом гуманитарных услуг вооружать и настраивать Украину против России самым непосредственным образом».
«Поэтому не стоит издеваться над кошкой, отрубая ей хвост по частям, фигурально выражаясь - решение экзистенциальной проблемы для России состоит в том, чтобы довести дело до конца, быстро и слаженно. Сроки здесь устанавливать или, тем более, прогнозировать нет никакого смысла. Операция, как и на теле человека, будет длиться ровно столько, сколько нужно для полного и безоговорочного излечения от недуга. А затем пойдёт реабилитация и восстановление инфраструктуры с её непременной модернизацией в соответствии с предписаниями «врача». В любом случае, эта реабилитация «пациента» продлится несколько лет и будет сопровождаться пристальным наблюдением со стороны квалифицированного «медицинского персонала», - сказал эксперт.
Политолог, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов уточнил, что если под замораживанием конфликта иметь в виду то же самое, что подразумевалось последние 30 лет при разговорах о конфликтах на постсоветском пространстве, то, скорее всего, этого не произойдет.
«Потому что замораживание конфликта – это не просто прекращение огня, но некий режим политико-правовых соглашений, которые поддерживают это прекращение огня, и которые, как правило, включают определенных внешних гарантов. Скажем, в этой роли выступала Россия в конфликтах в Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии. В этой роли выступал более широкий круг стран в случае с Карабахом и Донбассом. Как правило, эти соглашения включают некую, пусть очень условно намеченную, перспективу мирного разрешения конфликта в будущем. И они подразумевают готовность сторон принять статус-кво на довольно длительное время. Иными словами, конфликт можно считать замороженным, если, с одной стороны, он не получил окончательного разрешения, но с другой, есть какие-то механизмы, предотвращающие его возвращение в горячую стадию. В сегодняшней ситуации я не вижу таких механизмов, даже гипотетически», - пояснил политолог.
«Можно предположить, что некие ожидания на тему мирного урегулирования возникли из-за заявления президента о том, что конечными целями операции являются освобождение Донбасса и гарантии безопасности для России в целом. Освобождение Донбасса в какой-то перспективе уже просматривается. Но нужно помнить и о втором условии - гарантии безопасности для России в целом», - заключил Ремизов.
Политик, историк и политолог Сергей Станкевич отметил, что после состоявшихся саммитов группы G7 и НАТО внутри атлантического альянса оживились дискуссии по вопросу «когда и чем должны завершиться военные действия в Украине». В этих дебатах выделяются три базовые позиции: «военной победы», «перемирия без уступок» и «мира с уступками ради будущего».
«Заявлениями о необходимости для Киева обязательно одержать победу на поле боя неоднократно отметились президент США Байден и премьер-министр Британии Борис Джонсон. В этом же стиле высказываются отдельные министры и политики натовских стран, стремясь, скорее всего, набрать личные политические очки. В крайней версии, на которой продолжают настаивать Владимир Зеленский и его окружение, планируется победное сокрушение ВС РФ и силовое «освобождение» всех ныне неподконтрольных Киеву территорий, включая Донбасс и Крым», - уточнил политик.
Вариант же «перемирия без уступок» исходит из того, что сокрушить Россию не удастся, но её вполне возможно истощить и ослабить до предела, за которым она не сможет продолжать специальную военную операцию. После чего Киев при помощи союзников добьётся «мира с позиции силы». В этом духе высказывались, в частности, министры обороны Ллойд Остин и Бен Уоллес. Стратеги «войны на истощение», однако, не учитывают, что критический порог истощения (включая терпение общества) может наступить в западных странах и в Киеве гораздо быстрее, чем в России. Сравнение ситуаций в динамике указывает на это вполне очевидно.
«Наконец, всё активнее продвигается третий сценарий - «мира с уступками ради будущего». Этот сценарий с разной степенью настойчивости двигают маститые аналитики: колумнист «Вашингтон пост» Дэвид Игнатиус, бывший эксперт Нацразведки США и зампред «Рэнда» Кристоффер Чиввис, а также большая тройка лидеров Италии, Франции и Германии – Марио Драги, Эммануэль Макрон и Олаф Шольц. Смысл в том, чтобы Украина как можно скорее вышла из «горячей фазы» конфликта и обеспечила бы себе быстрое возрождение на основе нового «плана Маршалла». Это, дескать, и будет общей «победой» Киева и его союзников. Если для этого нужны уступки, в том числе территориальные, то пусть Киев сам определит, с чем он в этом плане сможет смириться», - продолжил эксперт.
Однако у всех трех сценариев, по мнению Станкевича, мало шансов на реализацию из-за их изначальной односторонности, так как они не учитывают тот факт, что для Кремля это не региональный конфликт за территорию, а геополитическое противостояние за безопасность и место в новом миропорядке.
