Для новой встречи Путина и Байдена нет никаких предпосылок и оснований

Комментируя контакты высокого уровня между Россией и США, мы по инерции исходим из модели отношений, к которым привыкли за последние три с небольшим десятилетия. Отсюда ожидания:

Будет ли сближение? Улучшатся ли отношения? Будут ли достигнуты договорённостей? Решатся ли какие-то конкретные проблемы?

Но, к сожалению, эти вопросы уже не совсем адекватны. Надо менять оптику восприятия, потому что характер взаимодействия наших стран изменился. Мы вернулись к состоянию холодной войны – не структурно (в этом смысле всё совершенно иначе, чем тогда, за исключением наличия гигантских ядерных арсеналов), а по духу и существу отношений.

Тем, кто забыл, что такое холодная война, напомним. Это не просто плохие отношения. Это всеобъемлющее противостояние, в рамках которого стороны не занимаются совместным решением какие-либо проблем, реализовывая какие-то общие начинания. Смысл контактов один – минимизация рисков, недопущение того, чтобы противостояние перешло грань, после которой это противостояние чревато фатальным столкновением.

В период классической холодной войны стороны выработали (не сразу) алгоритм, позволяющий эффективно купировать эскалации, если конфликтные отношения становились слишком опасными. После Карибского кризиса 1962 года все понимали величину ставок и играли более осмотрительно.

Сравнивать нынешнюю ситуацию с тогдашней можно именно в этом измерении – политико-дипломатическая задача состоит только в том, чтобы снижать риски и не допускать того, чтобы недружественные действия приобрели характер цепной реакции. Тем для этого не то, чтобы стало меньше, но они изменились. Скажем, появление киберпространства открыло совершенно новую и весьма опасную сферу противостояния с возможностью глубоко проникать внутрь систем противника и потенциально наносить сокрушительный урон. Здесь пока нет никаких предохранителей, и их предстоит создать.

В остальном же логика как прежде – не свалиться в штопор.

В этом контексте надо рассматривать и визит Виктории Нуланд. Логика за ним примерно следующая. Администрация Джозефа Байдена чётко определила свои стратегические приоритеты. Это Китай и весь комплекс тем, связанных с его сдерживанием. Задача большая и долгосрочная, она требует направления в эту сферу значительных ресурсов и концентрацию на ней. Соответственно, иерархия внешнеполитических задач меняется, и Украина сползает вниз по шкале значимости. Естественно, она не исчезает совсем, но опускается на несколько ступеней.

В этой ситуации задача номер один для Белого дома – избежать неприятных сюрпризов на российско-украинском направлении, осознанных или непреднамеренных обострений, которые потребуют от США отвлечения внимания от более важных тем и расходования непредусмотренных ресурсов.

Военная эскалация весны этого года, кажется, произвела на Вашингтон впечатление и привела к выводу, что надо работать над снижением вероятности подобного развития событий. Особенно с учётом того, что схожая эскалация постоянно нависает над главным для Соединённых Штатов стратегическим направлением – китайским. Имеется в виду сгущающиеся тучи над Тайванем.

Отягощающим обстоятельством является наличие в Киеве ограниченно адекватного руководства, которое всё чаще действует, исходя из каких-то своих соображений, и сбивает с толку американских кураторов. То есть украинская верхушка является сейчас больше, чем прежде, источником ненужных рисков для США.

В этих условиях задача Нуланд вполне логична. Нужна система эффективного многостороннего сдерживания в сфере российско-украинско-американского взаимодействия. Для этого, прежде всего, требуется наладить коммуникацию и в общих чертах понимать настрой и намерения визави. Поэтому понятно, почему Нуланд так добивалась именно личного контакта, а российская сторона его ей обеспечила на весьма солидном уровне.

Ещё раз: никто не собирается и не будет решать украинский вопрос. Сверхзадача – быть уверенными в том, чтобы не случилось внезапного коллапса хилого статус-кво, который как-то существует.

Что касается новой встречи Путина и Байдена, то для неё нет никаких предпосылок и оснований. Обсуждать президентам нечего. Рамку отношений они наметили в Женеве, ничего не изменилось. Новый саммит имеет смысл собирать того, когда президенты смогут что-то конкретное подписать или объявить, как и было в Холодную войну. Но до этого очень далеко. Переговоры по стратегической стабильности и кибербезопасность неизвестно когда принесут какой-то результат, если вообще принесут. Конкретные конфликтные зоны, наподобие Сирии, той же Украины, переговоров на высшем уровне не требуют, ибо там стоит вопрос поддержания стабильности, а не достижения договорённостей.

На этом перечень общих тем исчерпывается.

Что же касается активно почему-то обсуждаемого вопроса о нормализации работы диппредставительств, то это вообще предмет ведомственного, а не национального интереса. Огромные штаты посольств и прочих дипучреждений – продукт периода, когда считалось, что отношения могли развиваться активно и многогранно. Теперь это не так и не предвидится, когда это будет именно так, поэтому численность работников логично привести в соответствие с реальными задачами.

Появится другая повестка, восстановится и дипломатическая рутина. Не наоборот.