«Культура отмены» характеризует эпоху, которая уходит, уступая место торжествующему реализму и простодушному цинизму
«Культура отмены» характеризует эпоху, которая уходит, уступая место торжествующему реализму и простодушному цинизму
«Культура отмены» – удобное обозначение для совокупности процессов и практик, которые не являются сами по себе, по отдельности, чем-то уникальным, присущим только нашему времени – но которые в настоящее время приобрели широкое распространение и срослись в новый стиль, характеризующий эпоху. Эпоху, впрочем, скорее уходящую.
Напомню, что «культуру отмены» во многом начали характеризовать в связи с работой над прошлым – стремлением судить о персонажах прошлого с точки зрения признаваемых теперь, применительно к данному моменту, верных критериев – и пересматривать пантеон достойных памяти (в смысле почитания и прославления).
В этом плане позиция не выглядит сама по себе лишенной смысла – ведь речь шла об исключении тех или иных лиц не из прошлого как такового (что ни в чьей власти), не из истории – а из числа прославляемых персонажей. Проблематичность заключалась в том, что суждение выносилось о «лице» в целом, а не о том деянии, свершении, за которое он оказывался почитаем. Иными словами, этим утверждалась не только целостность человеческой личности – но и специфический донатизм, представление о возможности разделить мир, прошлое, настоящее – на «чистых» и «нечистых», на возможность «чистоты» не в конкретном поступке, моменте – а «чистоты» субстанциальной.
Другое дело, что в стремительно наступающем мире торжествующего реализма и простодушного цинизма мы, скорее всего, уже совсем скоро с печалью и меланхолией вспомним о политике ценностей и лицемерии, апеллирующем к морали, научившись на собственном опыте ценить те блага, которые она приносила – и осознав, что издержки этой политики были не столь велики по сравнению с тем злом, от которого она защищала.
