Операция ОДКБ в Казахстане ослабит влияние США в Центральной Азии

Спусковым крючком для массовых протестов стали, безусловно, социально-экономические проблемы. Пандемия коронавируса и связанные с ней карантинные ограничения, снижение цен на углеводороды - основную экспортную статью Казахстана и источник пополнения бюджета - привели к ухудшению социально-экономической ситуации в стране. Двузначная инфляция больно ударила по благосостоянию домохозяйств. К тому же Мангистауская область, где население выступило против повышения цен на сжиженный газ - это традиционно проблемный регион (в 2011 году продолжительная забастовка рабочих в Жанаозене привела к массовым беспорядкам и столкновениям с правоохранительными органами). Это вододефицитный регион, где нет открытых источников воды, и она добывается путем ее опреснения или доставляется водоводами из России. Здесь практически нет сельскохозяйственной отрасли, продовольствие привозное, высоки цены на продукты питания, что отражается на доходах и социально-экономическом положении населения.

Почему социальные протесты перекинулись на другие регионы Казахстана? Потому что влияние коронакризиса ощущается везде. В Алма-Аты к ним присоединились гражданские активисты - это наиболее политизированный город страны. В этот момент ситуацией воспользовались деструктивные силы - президент Токаев назвал их заговорщиками. По-видимому, речь идет, прежде всего, о внутренних силах - задержание снятого 6 января с должности председателя КНБ Карима Масимова недвусмысленно указывает на направление поиска. Отмечается, что фактически напавшие на город боевики были хорошо подготовлены и имели четкий план действий - взятие оружейных арсеналов, телевизионной вышки, аэропорта. Вряд ли мирные протестующие (а такие тоже были на улицах Алма-Аты и других городов) имели бы столь четкий план действий. К сожалению, боевики прикрывались мирными протестующими как живым щитом. Если задаться вопросом, о каких заговорщиках говорил президент Токаев, то, вероятно, речь идет о части элиты, которая в связи с усилением Токаева опасалась за сохранность своих позиций в вертикали власти и доступа к ресурсам.

В целом ситуация стабилизировалось. Казахстанское общество испытало потрясение от произошедшего, но в целом поддерживает президента, принявшего решительные шаги и взявшего на себя ответственность за разрешение масштабного политического кризиса. Важно поддержать этот высокий уровень доверия мерами как социально-экономического, так и политического характера. Президент анонсировал, что 11 января выступит с пакетом социально-экономических мер, а также продолжит политические реформы. Важно, чтобы в новый состав правительства вошли новые лица, способные предложить свежие идеи. Поскольку в казахстанском обществе накопилась усталость от несменяемости элиты.

Роль ОДКБ стала стабилизирующей. Хотя казахстанское общество едва не раскололось в оценке этого решения, принятого президентом Токаевым, тем не менее, после прихода помощи казахстанские силовики стали более эффективно выполнять контртеррористическую операцию. Поскольку контингент ОДКБ был направлен на охрану инфраструктурных объектов, в том числе в столице, казахстанские силовики были переброшены в Алма-Аты для проведения антитеррористической операции.

Действительно, звучали вопросы, почему Токаев не обратился за помощью к Организации тюркского сотрудничества и к тюркоязычным странам, прежде всего, к Турции. Но надо сказать, что в Организации тюркского сотрудничества в отличие от ОДКБ нет коллективных сил безопасности. Поскольку речь шла о максимально оперативном отражении террористической угрозы для Алма-Аты и других южных городов, то предпочтение было отдано силам ОДКБ.

Полагаю, что отношения Казахстана и России значительно потеплеют. Ранее этому препятствовали нерешенные вопросы языковой политики в Казахстане. Отмечается, что фактически впервые был реализован миротворческий потенциал ОДКБ, и эта организация показала, что она существует не только на бумаге. В целом, я бы рассматривала созданный прецедент не только в разрезе развития казахстанско-российских отношений, но и, прежде всего, в контексте изменений в мировом балансе сил. Как показатель роста роли России в обеспечении региональной безопасности в Центральной Азии при одновременном снижении роли других центров, прежде всего, США.