Сила без знаний

Владислав Сурков в недавней колонке представив свою версию «трансгуманизма» 2121 года, и во многом совпадая с «живым классиком», тем не менее, не по-пелевински вангует: «Цифровики и силовики, таким образом, останутся в игре».

То ли не желая делить «поляну» с кем-либо ещё, то ли позиционируя себя в качестве флагмана «консервативного протеста», но реальная, а не нарисованная смелым прогнозистом, силовая корпорация в последнее время делает всё, чтобы исключить саму возможность такой игры.

Свидетельством чему — дела Ильи Сачкова и Марины Раковой, двух важных акторов цифровой трансформации.

Первый занимался вопросами кибербезопасности, вторая —школьным дистантом.

При этом сюжет с бывшей замглавы Минпросвещения усугубляется последующим задержанием ректора Шанинки Сергея Зуева.

Зуевская причастность к «методологическим кругам» позволила ряду наблюдателей предположить даже, что он и его связи интересуют силовиков в гораздо большей степени, нежели Ракова и её возможные покровители.

Но борьба людей не отменяет борьбы идей.

Точнее — двух политэкономических моделей, одна из которых предполагает ставку на ресурсное доминирование, а другая — на «экономику знаний».

Широко обсуждаемая теперь декарбонизация — до известной степени как раз про второе.

Хотя и сурковская «безлюдная демократическая» — тоже результат новой технологической революции, её обратная сторона.

Здесь очень важно не проскочить развилку, когда, выражаясь словами БГ, тот, кто «светлей всех на свете», станет «тёмным как ночь». Когда отказавшись от эксплуатации ресурсов, человек сам станет таковым, а гуманистическое окажется окончательно вытесненным «трансгуманистическим».

Атака же силовой корпорации на интеллектуальную, — вне зависимости от мотивов её спровоцировавших, — никоим образом не снижает вероятность такого очередного превращения сказки в антиутопию.

Скорее наоборот. Поскольку речь идёт о сохранении движения в аузановской «колее» традиционного, предельно утилитарного, отношения к человеку и его знаниям, и отсюда — к тем, кто накапливает, передаёт знания и формирует соответствующие навыки у последующих поколений.

Проблема в том, что без освобождения «интеллектуальных крепостных» Россия рискует столкнуться с худшим сценарием из возможных.

Комфортный для элиты сырьевой статус-ко сохранить не получится, но и до воплощения в одной отдельно взятой стране продвинутой техноапокалиптики Суркова дела не дойдет.

После пропуска всех ключевых развилок и «точек невозврата» самый реальный путь — колониальная периферия «дивного нового мира».

Тем показательнее, что бывший главный идеолог, чью прозорливость так упорно доказывают силовики, в свое время сам чуть было не пострадал от этой корпорации.

Как раз тогда, когда курировал в правительстве первую, — успешно дискредитрованную в итоге, — попытку перейти «знаниевой» политэкономической модели.