Идея Хеллоуина мне не нравится, ведь по сути это «пир мертвецов», навещающих собственных убийц, сдобренный ирландской тыквой пьяницы и картёжника. Мне не нравится и некрофильская эстетика праздника.

Но, тем не менее, он отмечается молодняком во всём мире в качестве психотерапевтического карнавала, и его подпитывает мощная индустрия нарядов и прибамбасов: челюстей с клыками, накладных окровавленных рук и ног, имитирующих скелет тапок и перчаток, париков с рогами, хвостов, перчаток с когтями, наклеек на тело, имитирующих открытый перелом, кровящий порез или гниение.

Зато Хеллоуин акцентировал тыкву, и ею в мрачный погодный сезон стали украшать ступени наших ресторанов и клубов, а дети начали ждать, когда в этой тыкве зажгут свечку. 

Запрещение праздников в XXI веке признак дикарского государства, не уважающего граждан. Запретить можно только то, что нарушает законы, а карнавалы законодательно не запрещены. Мы видим, как фанатики отчаянно борются в третьем мире с Днём святого Валентина – сжигают киоски с открытками, избивают празднующих – но эффекта нет.

Мы также видим, что насаждение вместо святого Валентина Дня Петра и Февроньи не даёт результатов, люди ежегодно хихикают на тему простолюдинки, женившей на себе князя шантажом и обманом, а День влюблённых всё равно отмечают 14 февраля. Одним словом идея запретов и перелицовывания праздников сверху выглядит, на мой взгляд, более отвратительной, чем даже эстетика «парада мертвецов».

С российским реалиями Хеллоуин совершенно не соотносится. Я не вижу к нему большого интереса людей. Если, допустим, день святого Валентина у нас достаточно освоился и коммерциализировался, то пока с Хэллоуином подобного не наблюдается, возможно, отмечают его по каким-то клубам. Но массового интереса к празднику нет.

Интерес главным образом подогревается людьми, которые выдвигают инициативы Хеллоуин запретить, позорят тех, кто его празднует, и так далее. Но Хеллоуин – очень нишевая история, страну не захлестнула «хеллоуиномания». Кто-то отмечает его, как кто-то отмечает День сурка, например. Подобного рода вещи идут в Россию из американского кино, где тот же Хеллоуин много обыгрывается.

Я был на Хеллоуин в США и видел, как в небольшом городке на участках рядом с домами размещаются элементы декора: всевозможные бутафорские страшилки, черепа, косы, тыквы, конечно же. На Западе это коммерциализированно: ты приходишь в магазин и покупаешь украшения, как у нас покупаешь игрушки и ёлки под Новый год. Но в России не удалось сделать из этого праздника статью дохода. Люди немного опасаются подобных вещей, народ у нас суеверный.

Хеллоуин же сам себе – это своеобразный культ предков. У славян есть белорусские дзяды, которые празднуются, когда считается, что умершие навещают дом, и их нужно чем-то покормить. Это то же самое, и в культе предков ничего особенно страшного нет. Просто на Западе это приобрело значение культа страшилок.

Почитать своих предков – нормально, мы вспоминаем их, у нас это может и должно быть, но не в такой форме. Хеллоуин же по-прежнему остается праздником исключительно для любителей.

Для начала давайте твердо скажем: никакого Тыквенного Спаса в христианской, особенно в русской православной традиции – нет. Что такое Спас, вообще-то говоря? Хотелось бы задать вопрос чиновникам, которые ленятся лишний раз почесать тыкву.

«Спасом» в народе называется праздник, связанный с именем Спасителя нашего Иисуса Христа. Таких праздников русский православный народ числит три. 1 августа – Медовый Спас (Обретение Животворящего Креста). 19 августа – Яблочный Спас (Преображение Господне) и, наконец, 29 августа – Ореховый Спас, то есть праздник Нерукотворного образа Спасителя. Третий Спас считается как бы «полупраздником». Вот и всё.

Ничего «тыквенного», увы или к счастью, мы в русской православной традиции не находим. Кстати говоря, священники с явным неодобрением относятся к этой свистопляске, считая ее проявлением духовного невежества.

Что касается Хеллоуина – это традиционный ночной карнавал в День Всех Святых, и не более того. Ничего «сатанинского» или «нечистого» тут нет, разумеется. Если он вдруг прижился в России – а он, по всему видать, прижился – ну и пускай. В конце концов, ирландский праздник Св. Патрика приняли, назвав днем Св. Патрикея (чем он и является!). Но тут вдруг захотелось в рамках борьбы с Западом что-то запретить или, что особенно смешно, переименовать – как, собственно, и происходит в данном случае. Будем раскрашивать те же тыквы, но назовем это по-нашему. Ну и назвали бы «Тыквоплясом», например. Только Спас тут не причем.

Мы это уже проходили на рубеже 1940-1950-х. «Борьба с низкопоклонством перед Западом» (помимо не всегда адекватных поисков нашего приоритета в науке) принимала совсем комические формы. Переименовывали блюда в ресторанных меню и кондитерские изделия. Шницель «венский» стал «министерским», «французские» булки стали «городскими», конфеты «американский орех» превратились в «южный орех», и даже «фрукты» официально было предписано называть словом «плоды». Не «овощи и фрукты», а «овощи и плоды». Не надоело?

Опаснее же всего – низовое рвение, когда мелкое начальство забегает вперед крупного, стремясь что-то несусветное учудить, показав тем самым свою верность «генеральной линии».

Борьба с заморским влиянием может принимать и такие комические формы, как Тыквенный спас. И с подобным весёлым настроением, мне кажется, надо относиться и к самому Хеллоуину — свысока и с иронией.

На самом деле, этот праздник в России совершенно не прижился. Последние лет тридцать я слышу, что нужно его запретить, но при этом не вижу, чтобы Хеллоуин кто-то особенно праздновал. Это происходит только в мегаполисах, в отдельных барах и среди очень небольшой группы студентов. Торжества нечистой силы я, честно говоря, не наблюдаю.

Но даже если б оно и было, ничего страшного, потому что в русской культуре отношение к нечисти также такое пренебрежительно-смешное — мы её не боимся. Об этом рассказывают русские сказки, где главный герой обманывает бесов, издевается над ними и побеждает их довольно легко. То, что пугает американцев, совершенно не пугает русских — у нас просто другая культура. Поэтому у нас нет своих фильмов ужасов, и мы не боимся американских ужасов. Отношение к ужасу в России довольно весёлое. Мы, скорее, смеяться начинаем, когда видим что-то страшное.

Поэтому вряд ли нужно всерьёз обращать внимание,  запрещать и уж тем более придумывать замену Хеллоуину в виде «Тыквенного спаса». Если же Тыквенный спас действительно будет восприниматься всерьёз, это скажет об абсолютной провинциальности русской культуры, которая ставит себя в зависимость от западной.

Про ситуацию с празднованием Хеллоуина в России можно сказать словами «не все так просто». С одной стороны, подобные формы празднования вполне естественны как раз для традиционных обществ и традиционной культуры, которые сейчас всячески пытаются насадить и развить.

Если вспомнить Михаила Бахтина и его тезис о том, что традиционное (в его случае, средневековое) общество — это в значительной степени общество карнавала, то насущной потребностью для него является чередование высоких пафосных форм с низменными игровыми. В этом плане не может быть общества и среды, в которой постоянно транслируются возвышенные, пафосные нарративы, чтобы они не уравновешивались скоморошничеством, театральными заигрываниями с разного рода деструктивными и демоническими образами. Западный современный Хеллоуин, как и отечественные святки, — естественная составляющая этого мира.

Если смотреть на ситуацию через подобную оптику, то ничего страшного в Хеллоуине нет. В качестве примера можно привести и феномен культуры японского аниме, которая изначально заимствовала всю свою стилистику с американского Диснея, но после наполнила это всё содержанием своей архаичной мифологии, патриотизма, духовности и культуры, получив абсолютно самобытный продукт.

Если не препятствовать Хеллоуину, а допустить, что российское общество идёт по пути усиления и укрепления традиционализма, то через 5-10 лет получим русский национальный Хеллоуин, который мало чем будет похож на западные аналоги. Но при условии, что процесс традиционализма естественный и развивается. В таком случае можно особо не бояться и не волноваться.

С другой же стороны, что, безусловно, настораживает фиксация на Хеллоуине в контексте того, насколько сегодня наполнена демоническими образами и сюжетами попадания в зависимость от демонических сил современная массовая культура. Всё же в традиционном мире человек в основном жил в пространстве высоких образов и смыслов, периодически скатываясь с них во что-то низменное, чтобы снова потом подняться наверх.

Но если посмотреть на культурный мир, в котором живёт современная молодёжь – онлайн-игры, фильмы, те же самые образы и сюжеты аниме, мультфильмов, – то это уже просто парад демонизма. Хеллоуин в таком контексте может оказаться не альтернативой сакральной высокой повседневности, а наоборот, квинтэссенцией той деструкции, которая присутствует в современном мире, на мой взгляд, не до конца здоровом и не до конца безопасном. И если развитие идёт по второму пути, к Хеллоуину имеет смысл отнестись с насторожённостью. Другое дело, что простыми запретами эту ситуацию не разрешить.

С третьей стороны, большинство родителей видит Хеллоуин театрализованным декоративным праздником, который нравится детям, и которому, возможно, можно подобрать альтернативу, если бы культурная политика государства вступала с обществом в диалог. Но этого пока не наблюдается, с учётом того, какие невысокие просмотры у большинства фильмов, которые государство пытается предложить обществу, чтобы наладить с ним культурный диалог. Хотя успех «Чебурашки» мог бы что-то подобное произвести. Тогда стоило бы делать акцент на национальную составляющую компоненту, а этого у нас побаиваются.