Нынешний рост биржевых цен на топливо – не более чем небольшой отыгрыш предшествующему ему падения. На неделе 15-22 сентября оптовые цены бензина падали на 20-23%, дизеля – на 16%. Это не разворот тренда.

Главная задача нынешних мер властей, в том числе по запрету экспорта топлива, это стабилизация ситуации, в первую очередь, в интересах аграрного сектора. Некоторое время назад на фоне роста цен на топливо интенсивность уборочной кампании по объемах на 12% отставала от плана. Сегодня крупные нефтяные компании напрямую поставляют топливо сельскохозяйственным предприятиям. Это снижает цены для аграриев, но ограничивает поставки топлива на АЗС, что приводит к росту цен в рознице. Пока не уберут урожай, а это сентябрь-октябрь, ситуация не изменится.

К тому же в этом году затянулся плановый ремонт на ряде НПЗ, но сегодня уже можно говорить о его скором завершении. К тому же скоро завершение активного автомобильного сезона. В результате через 2-3 недели предложение топлива на рынке должно вырасти и это скажется на стабилизации розничных цен.

Из ситуации этого года нам необходимо извлечь уроки, чтобы не допустить их повторения. Необходимо продолжить работу по корректировке экспортных пошлин, увеличивать объемы биржевой торговли топливом. Особое внимание стоит уделить демпферному механизму, сокращение которого вдвое сильно разогнало топливные цены. И главное – необходимо создание новых производственных мощностей, особенно по высокооктановому бензину, для удовлетворения потребностей внутреннего рынка и с учетом топливного дефицита в Европе.

Запрет на экспорт топлива всегда мог пониматься только, как временная мера. Очевидно, что Россия зарабатывает на экспорте нефтепродуктов, и в этом случае придется снижать переработку нефти, потому что внутренний рынок не потребит столько продукта, сколько вырабатывают НПЗ по оптимальной нефтезагрузке.

Многие компании, исходя из понимания временности данного запрета, рассчитывают, что могут не торопиться воспринимать его как то, что будет создавать правила игры на перспективы. Запрет экспорта топлива – мера, которую опасно применять долгосрочно, все понимают эту опасность, как и то, что длительного запрета не будет. Соответственно, именно поэтому вслед за падением, сейчас цены на топливо возвращаются к росту.

Для их снижения нужны более фундаментальные решения рыночного характера. Идеального выхода из ситуации, который понравится всем, – и потребителям, и производителям, – нет. Кто-то должен будет пожертвовать своими интересами. Потребителям придется согласиться, что цены на бензин будут выше, чем раньше, а компаниям придется пожертвовать частью доходов. Возможно, что определенной частью доходов пожертвует и бюджет, но это последний пункт списка. Расходы бюджета сейчас велики, и вряд ли его доходами государство сможет жертвовать.

Возможно, мы придем к методу регулирования экспортной дифференцированной пошлины, которую будут платить компании, в зависимости от того, как работают с внутренним рынком. Это более рыночная мера, чем жесткий и прямолинейный запрет, ведь оборотная сторона его в том, что никто не воспринимает запрет как действительно долговременный. 

Мера по ограничению экспорта топлива была вынужденной. Решением этого вопроса стоило заниматься еще весной, когда начался рост цен, но затянули до последнего и привели к ситуации, когда запущенному больному поможет только ампутация.

Цены на топливо отползли до августовских значений после небольшого их падения. Будет ли дальнейшее падение цен, во многом зависит от того, какой объем излишка будет образовываться.

На бирже продается лишь незначительный топливный объем. Годовые обязательные квоты компании уже выработали и продали все, что должны были продать. Большинство контрактов проходит в рамках выстраивания договоренностей, а не в рамках работы на бирже. Поэтому биржа никогда не является индикатором топливных цен. В розницу цены работают совсем иначе и от биржевых слабо зависят.

Конечно, если биржевые цены продолжительно растут, то постепенно начинают подтягиваться и розничные цены, но совсем иными темпами. Биржевые цены в течение двух лет падали в два раза и также росли, после снова падали и снова вдвое вырастали, но на рознице это практически не отражалось. Если и было падение розничных цен, то на сущие копейки в прямом смысле, и если был рост, то совсем не кратный колебаниям биржевых цен.

Если бы ФАС приняла решение обязать компании продавать большую часть топлива на бирже, тогда можно было бы рассматривать биржевые цены индикатором розничных цен. Но по большому счету, это индикатор для тех АЗС, которые не могут договориться о поставках напрямую с НПЗ и вынуждены покупать топливо через биржу. 

Президент Путин встречался с членами правительства, и тема цен на топливо была ключевой. Надо понимать, что в сложившихся условиях цены на дизель не могли не вырасти. Выросла цена на нефть, вырос спрос на дизель в мире. Изменилась налоговая система: государство ввело поправочный коэффициент 0,5 к демпферу, и это не могло не сказаться на том, что компании вынуждены были повышать стоимость топлива.

Но самое главное заключается в том, что мы должны осознать, что нельзя в экономике достигнуть всех целей одновременно. Государство сделало своим приоритетом бюджетные доходы — по понятным причинам: государству нужны деньги, поэтому оно ввело этот коэффициент 0,5 к демпферу и ряд других решений. Собственно, это означает, что, конечно, в этой ситуации экспорт стал увеличиваться, тем более что сама налоговая система это стимулирует.

В 2024 году заканчивается налоговый манёвр, когда экспортная пошлина будет обнулена, то есть все рентные сборы будут перенесены в сегмент добычи. Это правила игры, придуманные самим государством. То есть, ты добыл нефть, заплатил все налоги сразу, а дальше у тебя альтернатива — продаёшь ли ты ее на внутренний рынок, продаёшь ли ты на экспортный рынок. По дизелю, перед введением запрета, экспортная альтернатива давала на 20000 рублей с тонны больше, чем поставки на внутренний рынок. Ну, конечно, решения принимались в пользу экспорта, это очевидно.

Но государство получало необходимые налоги и сборы, и государству это нравилось. Как раз чтобы исправить ситуацию на внутреннем рынке, был придуман механизм демпфера как компенсация нефтяным компаниям. Теперь этот механизм решили уполовинить. Сегодня вице-премьер Новак прямо сказал, что нужно вернуться к этой формуле, и сказал правильно. Его поддержал и Путин, сказав о том, что мы имеем дело с курицей, несущей золотые яйца.

Да, Президент поручил все-таки исправить цены на бензин и сказал, что компании, конечно, зарабатывают, но должна быть и социальная ответственность. Безусловно, должна быть, но в ситуации, когда государство ожидает получить дополнительные нефтегазовые доходы, рассчитывать на то, что нефтяники будут платить в бюджет те деньги, которых от них ждут, и одновременно в убыток себе продавать топливо на внутреннем рынке, — не самая оптимальная картина. Должен быть баланс в решении.

Если, например, сейчас надолго оставить запрет на экспорт, то у нас в стране такого спроса просто нет. До запрета мы экспортировали дизеля больше 1 млн баррелей в сутки — это много, и эти деньги шли в бюджет. Фронтальный запрет не нужен.

Думаю, что в перспективе будут введены более мягкие меры, о чем сегодня Новак также говорил — например, о том, что можно запретить экспорт тем, кто покупает нефтепродукты на бирже. Это более мягкая и более разумная форма государственного регулирования.

Рассчитывать на то, что в рознице цена на дизель упадёт на 20%, бессмысленно, этого не будет. Не будет экономики. Государство сделало свой выбор, выбор понятный — в пользу роста текущих доходов. Если вы хотите получить от отрасли нормальные налоговые сборы, она должна экспортировать, и все равно должна быть какая-то рентабельность на внутреннем рынке, это сознательный выбор.