2023 год был очень серьёзным; проведено множество мероприятий. Но при этом всё-таки надо понять, что если мы не рассматриваем наставников (это понятие не совсем юридическое, наставник это старший рабочий на заводе, который учит, инженер в КБ, хотя систему стабильного наставничества ещё создавать надо), а берём просто педагога, то не все проблемы, мягко говоря, решены. Для средней школы вопросы материального обеспечения ещё стоят в полный рост.

В высшей школе два вопроса. Первый — программы обучения, особенно по гуманитарным наукам. По большому счёту, мы работаем в основном с теми программами, которые создавали в 1990-е гг., а тогда идеологическая обстановка была совершенно другая. Есть вузы, которые работают по индивидуальным программам, но их немного.

Второй вопрос о связке образования с воспитанием в высшей школе. Меня, как преподавателя вуза, он очень заботит, занимаемся ли мы воспитанием или нет? Дадут ли нам ответ на этот вопрос руководители системы образования или даже страны? Какова наша функция: чисто образовательная или всё-таки воспитательная тоже?

Это очень важный вопрос, особенно на стыке средней и высшей школы. Если все воспитательные функции берёт на себя сейчас средняя школа, то хорошо. Но мы не знаем, какая ситуация в средней школе, а учителя не работают в вузах и не знают, чему учим мы.

Должна быть централизованная система. Сегодня многое сделано, и многое ещё будет сделано, но остались эти вопросы.

Тот факт, что прошедший год был Годом педагога и наставника, это, конечно, хорошо, потому что любая проблема, вынесенная на государственный уровень, уже привлекает себе внимание. С этой задачей объявление 2023 года Годом педагога и наставника справилось.

Внимание к педагогам и к школе было привлечено. Вопрос только, в положительном или отрицательном контексте? По моему убеждению, мы ещё раз обнажили те проблемы, которые есть у наших педагогов и наставников.

Мы в Комитете Госдумы организовали приём семей, педагогов и наставников в День семьи, любви, верности. Мы решили посвятить этот день семьям педагогов. К нам приехали 13 семей из разных федеральных округов, и, например, семья педагогов-наставников из Омска насчитывает 360 лет своей династии! Место, которое педагогическое сообщество занимает в общественном пространстве, было, есть и будет всегда. Тот факт, что эта профессия востребована в обществе, сомнений ни у кого не вызывает.

Но есть проблемы, которые испытывают сегодня педагоги. Во-первых, самому этому статусу надо вернуть общественное уважение. Для того чтобы сам педагог уважал себя, надо, как минимум, чтобы он себя обеспечивал. Мы никуда не ушли от проблемы финансирования образования. К великому сожалению, на сегодня мы имеем заработную плату педагога, которая носит усреднённый характер за 1,5-2 ставки, а не за 18 часов, которая позволяла бы педагогу в том числе заниматься ещё и самообразованием и сохранять своё здоровье, не выгорая.

Во-вторых, проблема, которую испытывает сегодня наше образование, это восстановление триады, всегда свойственной нашей школе: кроме педагога и ученика нужно ещё вернуть и родителя. То ли пандемия закрыла двери школы от родителей, то ли у педагога в силу своей занятости нет времени уделять внимание родителям, но, так или иначе, взаимодействие с родителями не налажено. Это чётко выявляет детские трагедии, например, как скулшутинг в Брянске.

В-третьих, есть и это проблема обеспечения школ современными учебниками, учебной литературой. В начале учебного года мы столкнулись с тем, что учителя вынуждены были сами на принтере детям печатать какие-то учебные материалы. Это ненормально, у нас есть на это средства, нам нужен только хороший лоббизм, который позволил бы защитить наших педагогов и образование.

Эти проблемы были обнажены, и они побуждают нас, законодателей, к тому, чтобы внести изменения в действующий Закон об образования. Мы уже вернули в закон термин «воспитание», но пока лишь термин, а не сам процесс воспитания. Отказались от образовательных «услуг», но в жизнь это ещё не пришло, потому что пока даже группа продлённого дня платная.

Последний закон, который мы приняли, с нашей точки зрения, хоть как-то защитит нашего педагога и детей в их праве на сохранение психического и физического здоровья. Мы запретили в образовательных организациях телефоны и для детей, и для педагогов. Полагаю, что это абсолютно правильно.

Брянская трагедия ещё раз подчеркнула тот факт, что у нас никто не защищён: ни ребёнок, ни педагог. Государство должно вернуться в сферу образования. Надо поднять всё, что касается школы, на федеральный уровень. Мы сегодня спустили это на уровень муниципалитетов. Помогло только политическое вмешательство спикера Володина, который своей волей обязал внести изменения в закон и поднять финансирование образования хотя бы с муниципального на региональный уровень. Но необходимо возвращать его на федеральный уровень.

В год педагога и наставника обострились проблемы с дефицитом педагогов, недостаточной оплатой их труда, сохраняющейся бюрократизацией, приобретающей цифровой формат.

Будем надеяться, что в новом 2024 году удастся продвинуться в их решении. Российское образование нуждается в гуманизации, отказе от унификации, реальном, а не на словах, повышении статуса учителя, установлении научно обоснованных нормативов финансирования реализации ФГОС.

 

Перед российским образованием проблем много, и за этот Год педагога и наставника меньше их не стало. Положение преподавателей лучше не становится, точно так же, как и обеспечение студентов.

Студент, когда учится в институте, основное время должен уделять учёбе, поиску знаний, научной работе. Но со стипендией в пределах 2-3 тысяч рублей это просто невозможно. В советские времена можно было и учиться, и жить, хотя стипендия была достаточно небольшой около 40-45 рублей. На нынешние деньги, если даже не брать подорожания последних месяцев, это, как минимум, 22500 рублей. Сейчас студент обречён на то, что должен в первую очередь идти работать, а не думать о занятиях, работе в библиотеке, подготовке рефератов и так далее.

Кроме этого ранее существовала система, которая предполагала, что в зависимости от того, как ты занимаешься учёбой и научной работой, у тебя формируется итоговый рейтинг, и уже в зависимости от него ты получаешь распределение. Работа тебе была гарантирована, и как молодому специалисту гарантирован ряд льгот за первые два года. Твоя будущая работа зависела от того, как ты будешь учиться. При дипломе с отличием ты сам мог выбирать себе любое место работы.

Сейчас то, как ты учишься, абсолютно не связано с тем, на какую работу тебя возьмут. Работодателя не волнует, как ты учился. Его волнует, есть ли у тебя наработанный опыт в его сфере, и насколько ты будешь угодлив и послушен на работе. Фактор обучения и профессиональных навыков такая позиция сразу выводит на второй план.

Если говорить о педагогах, то как может существовать авторитет преподавателя, если это одна из невысоко оплачиваемых профессий и должностей в нашем мире? Картина сейчас несколько меняется, но в принципе, были разрекламированные указы, предполагавшие, что преподаватель высшего учебного заведения как научный сотрудник, должен получать не менее двух средних окладов по народному хозяйству в данном регионе. Правительство отрапортовало о том, что эти указы выполнены, но это не так.

Более того, подменено понятие средней заработной платы. Средняя заработная плата — зарплата, которую получает преподаватель на средних должностях. Например, если брать вуз, то это не ассистент и не профессор, а доцент. Это понятие подменено тем, что в среднем зарабатывает преподаватель, если брать расклад должностей по всему вузу. Средняя зарплата может у одних повышаться, у других нет, и, соответственно, средняя зарплата в целом будет расти, но не у основной массы преподавателей.

Есть варианты подработки на хоздоговорных работах, отдельных проектных работах, грантах, в которые включается преподаватель. Но это нельзя рассматривать как повышение его зарплаты, потому что это подработка. Повышение зарплаты — это когда за ту работу, которую он делает и должен делать по должностной инструкции, вырастает оплата труда.

В результате преподаватели постоянно работают с перегрузками. Есть вузы, в которых зарплата достойная, но только никто старается не работать на полную ставку, потому что это предполагает нагрузки по 800—900 часов аудиторной работы. Чтобы выполнить такую нагрузку, надо вести, скажем, порядка 10 предметов одновременно, а чтобы ввести 10 предметов одновременно, надо преподавать практически на всех курсах.

Таким образом, создаётся система, когда студент не заинтересован в учёбе, а преподаватель, если и заинтересован в преподавании, то только на уровне внутренней увлечённости своим делом. Его статусное положение не стимулирует к хорошей преподавательской работе.

Нам не везло с министрами образования. Отсюда рождались идеи интенсификации процесса образования. Как измерить интенсификацию, скажем, рабочего, выпускающего табуретки? Чем больше выпустил табуреток, тем более интенсивность и выше эффективность труда. Соответственно, чем больше студентов приходится на одного преподавателя, тем более эффективен труд преподавателя, как это трактуется руководством во многих случаях.

Всех студентов можно разделить на три группы: тех, кто хочет учиться, потому что он просто ему интересно, которых по факту меньшинство. Вторая (основная масса) — это те, кто готов учиться, если будет понимать, зачем ему это нужно. И третья группа — это те, кто не хочет учиться, но по тем или иным причинам в вузе пребывать хочет: от армейской отсрочки до получения диплома о высшем образовании.

При этом возникает ситуация, когда для института крайне невыгодно ставить адекватные оценки, потому что если ты поставишь двойку студенту, который ничего не учит и не хочет заниматься, если он обучается на договорной основе, то факультет или институт потеряет часть своих доходов. Если студент учится на бюджетной основе, то министерство образования придумало подушевое финансирование: если ты исключил студента, на следующий год финансирование тебе будет урезано.

Значит, задача как можно меньше отчислять студентов и набирать как можно больше, пусть даже на бюджет и выделенные места. Но когда ты не можешь негативно оценивать работу того, кто не учится, те, кто не жаждет, но готов учиться, начинают смотреть и говорить: а зачем мне учиться? Всё равно двойки не поставят. Создана система демотивации учёбы, которая существует не первый год.