Скорее всего, я буду выглядеть как брюзга и ретроград, но мне омерзительны эти бесконечные пересъёмки. Были такие фильмы «Джей и молчаливый Боб» и «Джей и молчаливый Боб: перезагрузка», где они выясняли разницу между ремейками, каверами, сиквелами, приквелами и пересъёмкой. У нас сейчас все именно переснимают.

Сколько будет это продолжаться? Это же импотенция российского кинематографа, того самого, куда вваливаются огромные деньги. Когда денег не было, появлялись интересные штучные режиссёры, и это было действительно востребовано – тот же Алексей Балабанов, Юра Быков и другие. Сейчас же денег в индустрию вваливают много, но все ее деятели просто охраняют свои места лучше, чем нефтяные залежи.

Переснимать они начинали с «Иронии судьбы: продолжение», где Сергей Безруков рекламировал то «Тойоту», то «Билайн». Потом вышли омерзительные новые «Приключения Ивана Васильевича». Они создают отвратительный продукт, прикрывая его тем, что он должен быть современным.

Но даже «тупые» и «бездуховные» американцы не переснимают «Касабланку» или «Ребёнка Розмари». У них есть фильмы культурного наследия. Конечно, бабло они тоже выжимают, недавно было 50 лет «Техасской резне бензопилой», её снимали и переснимали. Однако этого нельзя делать, когда дело касается действительно великого кино.

Сейчас Сарик Андреасян собирается снимать «Войну и мир». Но произведение искусства Сергея Бондарчука не нужно переделывать. Это все равно, что перелепить скульптуры Микеланджело или перерисовывать Сезана. Все это просто заработок и паразитирование на государственных деньгах.

Юлиан Семенов, которого современники считали «детективщиком» и «автором презренного жанра» неожиданно для многих обрел бессмертие. Он создал один из образов-архетипов русской национальной культуры. Образ героя в тылу врага. Образ, который явно отличает русскую культуру от любой другой – чтобы понять чем, достаточно сравнить Исаева-Штирлица с Лоуренсом Аравийским, например.

«Агентурная разведка» с полным перевоплощением по Станиславскому – это наш специалитет. Наша гордость. Наш путь взаимодействия с врагом. В каком-то смысле даже наш путь в будущее.

Коль скоро все это так, странно было бы, чтобы на роль Штирлица не находилось новых актеров и режиссеров в каждом поколении. Никого же не удивляет, что театры снова и снова по новому ставят «Горе от ума» и новые актеры произносят «А судьи кто?!» Никого не удвиляет, что кто-то пытается играть Остапа Бендера после Юрского и после Миронова? Вот и со Штирлицем та же история. Он в ряду бессмертных.

Конечно, никто не может гарантировать, что следующее воплощение Штирлица будет лучше, чем предыдущее. Или хотя бы поднимется до запредельно высокого уровня, однажды достигнутого Лиозновой, Тихоновым, Броневым, Табаковым, Визбором и Кобзоном. Соревноваться с шедевром всегда трудно.

Но если речь идет о вечной классике – еще раз, Семенов «просочился» в круг вечных русских классиков – спорить с шедеврами необходимо.

Для начала отмечу, что сам я к серии книжек и тех фильмов, что уже сняты о Штирлице, отношусь равнодушно и никогда не был фанатом «17 мгновений весны». Поэтому для меня ни красный, ни жёлтый огонёк в душе не загорается при получении новости о съемках нового сериала по этой серии книг Юлиана Семенова. Другое дело, что «Противостояние» меня взбесило по полной программе: и сам факт экранизации, и то, как это было сделано.

Но, действительно, Семёнов написал около 20 книг, и идея их экранизировать, сделать сквозную историю, с коммерческой точки зрения, очень неплоха. Хотя сегодня открытым остается вопрос, что и кому нужно в нашем кинопроизводстве, и интересно ли это будет для молодёжи. Но, так или иначе, Штирлица знают все. Поэтому, думаю, кто-то захочет посмотреть всю его историю, тем более что она «17 мгновениями весны», как известно, не исчерпывается. Много было приключений и до Берлина 1945-го.

Например, тот же сериал «Исаев» по книге Семёнова «Бриллианты для диктатуры пролетариата» очень многим уверенно «зашёл». И если так, то почему бы и не снять новый сериал о Штирлице.

Фильм «17 мгновений весны» вызвал всеобщее восхищение, прежде всего, благодаря уникальному творческому ансамблю. Режиссёр Татьяна Лиознова нарушила все каноны телесириалов: бесконечные шагания по коридорам Рейха с внутренними монологами Штирлица, длиннющая молчаливая сцена его с женой в ресторане захватывали внимание зрителей не меньше редких остросюжетных кадров, плюс художественно блистательные (не обязательно полностью достоверные) исторические экскурсы и портреты фашистских вождей, изысканно оформленных гениальными актерами... Это всё неповторимо.

Но новый фильм такой актуален. Он сможет удаться, только не подражая великой классике, а с новыми захватывающими сценарными образами, яркими художественными приёмами и талантливой актерской молодёжью.

Идея пересъемки «Штирлица» не вызывает энтузиазма. Бывает так, что возможна экранизация некой классической вещи, существует несколько ее воплощений с разными актёрами и разным режиссёрским прочтением. Но, во-первых, в современных условиях кинорежиссёры, как правило, подобные новые интерпретации делают намного хуже предыдущих, а, во-вторых, в случае со Штирлицем речь идёт не о новой экранизации повести Семёнова (у него много повестей), а о переснятии фильма «17 мгновений весны».

Классический образец Штирлица создала не повесть, а фильм Татьяны Лиозновой. Никто бы о разведчике Исаеве и не вспоминал сегодня, если бы не было фильма 1973 года. И переснимать его, меняя классический образ, боюсь, что в данном случае будет означать только его разрушение.

Заинтересовать наших современников образом Штирлица можно, если не подстраиваться под образцы массовой культуры, а исходить из действительной классики прочтения и интерпретации.

В переигрывании классики самом по себе нет ничего криминального: если спектакли могут ставить разные режиссёры – с разными актёрами, с разным прочтением – почему то же самое нельзя делать в рамках кинематографа? Другое дело, что ремейки, как представляется, имеют смысл в двух случаях: либо если оригинальный фильм оставляет желать лучшего и явно требует пересъёмки, либо если в ремейке капитально переосмысливается исходная картина. Ко второй категории относится сериал «Ганнибал». Казалось бы, как вообще можно подступать к «доктору Лектеру» после Энтони Хопкинса? Тем не менее, Мадсу Миккельсену удалось невозможное.

Очевидно, что оригинальный сериал «Семнадцать мгновений весны» близок к идеальному, так что с этой стороны необходимость ремейка не просматривается. Тогда новая экранизация должна дать абсолютно новую перспективу, представить новое прочтение книги Юлиана Семёнова, наполнить известные роли новыми смыслами.

Задача поистине огромная! И как раз здесь появляются сомнения: можно ли сохранить глубину смыслов и характеров, присущую оригиналу? Ведь с точки зрения, скажем, рядового этатиста, такие персонажи, как пастор Шлаг, профессор Плейшнер и тем более тот контуженый эсэсовец, который помог радистке Кэт, – это же, натурально, нацпредатели, помогавшие врагу в условиях экзистенциальной битвы. Их государство делало что-то одно, а они, думая своей головой, принимали решения, которые подпадали под измену Родине. Собственно, моральные дилеммы, отношения тоталитарного режима и свободной моральной личности, – это вообще центральный элемент сериала Татьяны Лиозновой.

Насколько сегодня можно сохранить этот элемент? Или нужно будет под каждым персонажем на всякий случай писать титрами: «Тут он поступает правильно», «Здесь он ошибается», «В данном случае хорошему человеку можно врать, это же он врёт фашистам», «Это не измена Родине, потому что режим не равен Родине», «Сталин – неоднозначный персонаж, но…» и пр.

В условиях текущих отношений с западными демократиями подобный ремейк, конечно, воспринимается как проявление конъюнктуры и может быть истолкован в контексте «как тогда с ними воевали, так и теперь они нам не дают покоя». В конъюнктуре нет ничего криминального, а вот в уплощении характеров и ситуаций, ежели такие будут, – есть. Впрочем, пока ведь никто и не рассчитывает, что новый сериал станет новой классикой. Кто-то помнит, например, о продолжении «Иронии судьбы» или «Трёх мушкетёров»? Вот и тут так же.