- Максим СоколовЭксперт
Всякое высказывание, тем более высказывание знатного вельможи, имеет два смысла. С одной стороны, если вельможа сообщает, что лошади кушают овес, тем более если он сообщает, как улучшить питание овсом или что правильнее будет кормить лошадей не овсом, а турнепсом, или вовсе отказаться от гужевой тяги и осуществить тотальный переход на самобеглые экипажи, кушающие зеленый водород, отчего настанет вожделенье, – можно рассматривать такие сообщения в буквальном смысле. "Как нам реорганизовать тягу в народном хозяйстве".
С другой стороны, цель сообщения может быть не столько в реорганизации тяги, сколько в напоминании о себе – "Как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский". Тем более что старый инвалид, покойный на постеле, еще в силах завинтить свой измаильский штык. Это важная информация и для государя, и для двора, конкретный же повод менее важен.
Такое различение полезно при анализе речевой деятельности главы Счетной палаты А. Л. Кудрина, тем более что этим летом она весьма активизировалась.
8 голоса(ов) (80%) - Владислав Иноземцев*Эксперт
Большое интервью А. Кудрина газете «РБК» очень интересно его оценками «устаревшего» характера российской экономики, на которые многие обратили внимание. И, хотя можно согласиться с тем, что Россия должна бы производить свой iPhone и не только его, общая логика бывшего министра финансов представляется мне столь же устаревшей.
А. Кудрин противопоставляет «экономику спроса», «ограниченную внутренним потреблением», «инвестиционной экономике», нацеленной на создание новых товаров и ориентированной на мировой рынок; в последнем случае, по его мнению, «спрос становится бесконечным», что гарантирует устойчивый рост. Эта концепция, однако, могла казаться прорывной лет двадцать тому назад, когда азиатские экономики ускоряли свой рост, наращивая экспорт в США и страны Европы. Между тем, уже после кризиса 2008 г. подобные представления были пересмотрены. С 2012 г. экспорт из КНР в США не вырос, оставаясь на уровне $430-450 млрд. в год. Во многих успешно развивающихся странах политики предпочли как раз обратное мечтам Алексея Леонидовича: опору на динамичный внутренний рынок. События 2009-2011 гг. в США, 2015-2016 гг. в Еврозоне, а также 2020 г. на всех развитых рынках продемонстрировали, что в современных условиях вариант расширения внутреннего рынка через увеличение государственного долга, размещаемого чуть ли под отрицательные ставки, в разы предпочтительнее, чем завоевание внешних рынков.
Мне кажется, что политики в России всё более явно отстают от реальности как минимум на десять лет (тот же А. Чубайс заговорил о предстоящей смене глобальных элит – но информационная революция уже сменила их в середине 2010-х: если в 2006-м ExxonMobil стоил дороже Microsoft и был самой дорогой компанией мира, то сейчас он дешевле его в десять раз и не входит даже в топ-25 американских корпораций). Мнение А. Кудрина указывает на то, что передовой в Москве считают концепцию, списанную в Пекине в утиль вскоре после «Великой рецессии». Что, согласитесь, не вызывает особого оптимизма.
На мой взгляд, российские политики не хотят видеть по-настоящему современного тренда: накачки спроса через увеличение госдолга и повышения доходов граждан (в западных странах это достигается через новые стандарты минимальной зарплаты и гарантированный минимальный доход). Такая трата денег – идеальная инвестиция, запускающая экономический рост, что подтверждается как американским, так китайским примерами. Это в начале 2010-х нужно было продавать iPhone всему миру, чтобы быть успешным. Сейчас же можно, как Huawei, быть отлучённым от глобального рынка, но создавать даже более качественный продукт.
Мне кажется, что российским элитам очень нужен качественный ликбез о том, какими являются действительно современные мировые экономические тренды. А то вот, например, Г. Греф говорит, что США потому выпускают так много долговых обязательств, что, в отличие от России, могут продать их на мировых рынках. Но разбор данного удивительного откровения – это уже другая история.
2 голоса(ов) (20%)