Так, журналист, обозреватель ВГТРК и журнала «Эксперт», еженедельника «Коммерсантъ» и газеты «Известия» Максим Соколов рассказал, что декабрь 1991 г. был для него очень тяжелым: «Не то, чтобы я страдал от голода и невозможности достать пропитание. Журналистика тогда приносила не только известность, но и кусок хлеба – в буквальном смысле слова. Но личная сытость не избавляла от физически болезненного ощущения катастрофы. Подступающий голод – не мой личный, всероссийский - ощущался всеми фибрами души».
Он добавил, что ситуация и разруха в стране в то время порождали готовность принять самые решительные меры и гасили скепсис и критическое отношения к действиям новой власти.
«Готовность принять операцию без наркоза была высока. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Было еще одно соображение, позаимствованное у Карамзина – "Варвары не уничтожили древний Рим, он уже был мертв, они только развеяли прах по ветру". Так и Беловежские соглашения ощущались не как удар в спину, нанесенный живому организму, а как свидетельство о смерти, выписанное в ЗАГСе», - отметил Соколов.
«Спустя тридцать лет видна ошибка, проистекающая из отсутствия дальновиденья. Тогда казалось, что нужно только избежать немедленной катастрофы – и дело пойдет. <…> В 1991 г. казалось, что нужно лишь немного потерпеть, и дальше все наладится. К 2021 г. выяснилось, что тогдашними давними бедами все далеко не исчерпывается. Наверное, тогда не было другого выхода, но сегодня от этого не легче», - подытожил эксперт.
Участник диссидентского движения в СССР, депутат Государственной думы РФ I—III созывов от партии «Яблоко» Вячеслав Игрунов поделился своими чувствами: «Распад Советского Союза обрушился на меня, как беда, которую долго ждал, но в глубине души надеялся на чудо, надеялся ее избежать. Только надежда – но не вера: на протяжении почти трех десятилетий я продумывал пути, как избежать этой катастрофы, но не находил их. С февраля 1989 года и надежда почти угасла. И вот – неизбежное случилось, и я знал все последствия, разве что не думал тогда, что российско-украинский конфликт достигнет такого высокого градуса. Сегодня, когда в том числе и мои попытки минимизировать следствия распада СССР оказались неудачны, моя боль только сильнее».
В свою очередь журналист, публицист, историк Илья Смирнов отметил, что экономические и социальные причины гибели СССР уже много раз разобраны, и если о чем-то идут серьезные споры, то разве что о рубеже, когда именно была пройдена точка невозврата (по его мнению, это середина 70-х). Вспоминая события тридцатилетней давности, он указал, что самое большое удивление у него вызвало массовое безумие людей, ломавших стены собственного дома. Причем некоторые от этого безумия не выздоровели до сих пор.
«Но большинство вышло в ремиссию, стесняется себя тогдашних и старается отпихнуть геростратовы лавры. Нет, это не мы ломали, а какие-то злые «они». ЦРУ, либералы, интеллигенция... Можно подумать, интеллигенция обеспечивала Ельцину фантастические результаты на первых свободных выборах 1989 г. и такие толпы на площадях, которых эти площади не видели ни до, ни после. Либералы пропихивали через парламент РСФСР «независимость России» от самой себя… Нет, ребята, все приняли живое участие. Себя от народа не отделяю. Голосовал, митинговал и ещё объяснял, почему это необходимо: чтоб не стало хуже. В чем, кстати, присутствовала часть правды – но только часть», - рассказал Смирнов.
«К чему это всё вспоминать? Чтобы случайно не повторить. Не впасть в такой опасный психоз, когда законное возмущение тем, что творит правящая элитка, оборачивается против собственной страны», - заключил историк.
