«Культура отмены» (cancel culture) является трендом западного общества последнего времени. Под «отмену» могут попасть как участники секс-скандалов, с которыми тут же разрывают все контракты и отношения, так и неосторожно высказавшиеся люди, в словах которых видят расистские, сексистские или гомофобные идеи.
После начала специальной военной операции России в Украине под «культуру отмены» впервые попала целая страна – спортсменам отказывают в участии в соревнованиях, отменяют многочисленные культурные мероприятия сколько-нибудь связанные с Россией, русской культурой или даже намеком на нее. Редакция PublicO пообщалась с экспертами на тему роли «культуры отмены» в сегодняшнем цивилизованном мире.
Так, политтехнолог, исполнительный директор Центра политического анализа Вячеслав Данилов отметил, что «культура отмены» – это недавний феномен, появившийся в США в результате так называемых культурных войн в качестве их неотъемлемого инструмента.
«Задача культуры отмены – заставить замолчать альтернативные голоса, сделать единомыслие единым для всех, как в позднем СССР. Однако до последнего времени мы полагали, что культура отмены – это своего рода персональные санкции, которые ориентированы на лиц, нарушающих негласную этику или пресловутый пункт IX американского законодательства об образовании», - сказал эксперт.
Он напомнил, что ранее «культура отмены» действовала персонально против тех или иных «несогласных» - обычно философов, писателей, ученых и представителей богемы, чье мнение по каким-то причинам вдруг становилось «неправильным», шло вразрез «линии партии». Выступать против «культуры отмены» также было рискованно, поскольку выступивший также может быть отменен. При этом ни о какой реальной свободе слова, свободе убеждений и демократии в ситуации господства «культуры отмены» говорить не приходится.
«Вообще трудно сказать, кто из современных публичных интеллектуалов с философским бэкграундом не отменен или кому не угрожали отменой. Под частичный бан попала даже Джудит Батлер, не говоря уже о довольно влиятельных феминистках, которых культура бдительности заподозрила в трансфобии. Заканселены Серл, Макдауэл, Слотердайк, призывают «канселить» Агамбена из-за его ковид-диссидентства. В пределе – под «cancel» рискует попасть сама философия», - заявил Данилов.
«Тем не менее, сегодня культура отмены – это новый инструмент международной политики, гегемонистская практика претендующей на глобальное лидерство американской империи и их европейских сателлитов. Культура отмены работает тогда, когда «нарушителя» – реального, но чаще ничего плохого не совершавшего – нельзя осудить по закону. Она буквально свой предмет превращает в существо неприкасаемое, агамбеновского homo sacer. Неверно полагать, что культура отмены напоминает бойкот. Это куда более масштабное мероприятие, которое включает в себя запрет на профессию, блокирование каналов коммуникации (вспомните пример заблокированного твиттера Трампа) и в пределе стирание самой памяти, переписывание истории таким образом, чтобы роль «отмененного» была сведена в истории к нулю», - заключил политолог.
В свою очередь философ, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта Андрей Тесля считает, что «Культура отмены» – удобное обозначение для совокупности процессов и практик, которые не являются сами по себе, по отдельности, чем-то уникальным, присущим только нашему времени – но которые сейчас приобрели и широкое распространение, и срослись в новый стиль, характеризующий эпоху. Эпоху, впрочем, скорее уходящую.
«Напомню, что «культуру отмены» во многом начали характеризовать в связи с работой над прошлым – стремлением судить о персонажах прошлого с точки зрения признаваемых теперь, применительно к данному моменту, верных критериев – и пересматривать пантеон достойных памяти (в смысле почитания и прославления). В этом плане позиция не выглядит сама по себе лишенной смысла – ведь речь шла об исключении тех или иных лиц не из прошлого как такового (что ни в чьей власти), не из истории – а из числа прославляемых», - пояснил эксперт.
Однако философ подчеркнул, что в стремительно наступающем мире торжествующего реализма и простодушного цинизма мы, скорее всего, уже совсем скоро с печалью и меланхолией вспомним о политике ценностей и лицемерии, апеллирующем к морали, научившись на собственном опыте ценить те блага, которые она приносила – и осознав, что издержки были не столь велики по сравнению с тем, от чего она защищала.
