Для принципиальных противников, уже ставших врагами, возвращение невозможно

Вопрос о возвращении тех, кто покинул страну в самом начале специальной военной операции, так или иначе встаёт, и всё более остро. Дело в том, что в составе этих покинувших, релокантов, как их теперь называют, есть очень разные люди. Есть люди, которые покинули страну по принципиальным идейным соображениям — они действительно несогласны со специальной военной операцией, не разделяют позиции России и возвращаться в неё, конечно, вряд ли захотят. Хотя в общем условия, в которых они сейчас находятся, могут оказаться для их крайне неблагоприятными.

Эта проговорка чешского президента очень символична, и я не исключаю того, что по отношению к выходцам из России и российским гражданам могут быть действительно применены жёсткие репрессивные меры — независимо даже от того, что они сами считают, думают, говорят. Кроме того, может быть, некоторые из таких людей уже наговорили очень много на определённую статью, и возвращаться им в этом смысле некуда. Они либо должны надеяться на амнистию, либо они действительно просто сядут. Вот эта категория уехавших, мне кажется, — это, как любит говорить Путин и как говорят в народе, отрезанный ломоть. Это по поводу самых радикальных противников СВО.

Но многие люди, просто инстинктивно боясь того, что они могут оказаться в самом пекле или могут быть призваны на боевые действия, просто убежали от физического страха. У них нет принципиальных разногласий с большинством, которое поддерживает Путина и специальную военную операцию. Может быть, они уже действительно поняли, что совершили опрометчивый поступок, что вне Родины их нигде не ждут и что им предстоит тяжёлая судьба вынужденных эмигрантов — людей, которые не имеют Родины, друга, близкого. Более того, теперь угроза репрессивных мер по отношению к ним может заставить их вернуться. Я думаю, что в этом случае по отношению к этой категории людей должна быть проявлена максимальная терпимость. Это наша сограждане. Не у всех есть духовная стойкость, и их можно, условно говоря, простить.

Ну и есть категория людей, которые просто выехали, потому что они работают в компаниях, которые покинули Россию. Это наиболее сложный момент, потому что люди связаны условиями работы, у них определённый стиль жизни, доход, и так далее. Возвращаться в Россию для них — это какой-то решительный шаг в том смысле, что может быть искать другое место работы по той же профессии или даже менять профессию.

Получается так, что из этих трёх категорий наиболее благоприятные обстоятельства возвращения для средней группы — людей, которые просто бежали, испугавшись. А вот возвращение принципиальных противников СВО и людей, которые профессионально завязаны на определённые специальности и связаны с иностранным фирмами, я бы сказал, очень серьёзно под вопросом.

Это вопрос принципиальный. И даже независимо от количества тех, кто уехал, его стоит решать, потому что здесь в каждом человеке определённо есть судьба. Это дорого, это всё-таки наши сограждане, наши соотечественники. И если у кого-то будет желание вернуться, надо идти этому навстречу.

Хотя, повторюсь, для категории принципиальных противников, уже ставших врагами, возвращение невозможно.

Но для третьей категории, может быть, стоит подумать о создании отечественных фирм, это ценные специалисты, и в этом случае надо обеспечить им нормальное возвращение в Россию. Я думаю, что проблема релокантов может решиться именно таким образом.