COP28 – Конференция ООН по изменению климата – это политический и экономический торг, не имеющий вообще никакого отношения к климату — ни к науке, ни к происходящим климатическим процессам.

Например, нельзя летать в командировки по Европе на самолётах, можно ездить только поездом. Но это самая малость действий, как и некий налог на СО2 – налог, который непонятно куда используется. Ни в России, ни в мире практически ничего не делается для работы с проблемой глобального потепления.

Есть очень хороший показатель – кривая роста парниковых газов. Показатель этот был введен тридцать лет назад, когда формулировки были очень мягкие: возможно, наблюдаемый рост температуры связан с антропогенным воздействием. Год от года эти формулировки становились все жёстче, а в последнем отчёте уже написали, что совершенно очевидно, что рост температуры планеты связан с антропогенными выбросами. При этом есть кривая парниковых газов, которая растёт не просто линейно, а экспоненциально, год от года она всё больше увеличивается.

Однако до сих пор ничего не делается для борьбы с этим явлением. Впрочем, даже если гипотетически какие-то страны смогут сократить выбросы, это всё равно ничего не даст. Парниковые газы — так называемые хорошо перемешанные газы, которые буквально за несколько дней вне зависимости от того, где они были выброшены, распространяются по всей атмосфере. Не зря референтные станции для измерения расположены не в Индии или Китае, а на Гавайях (Мауна-Лоа) или Аляске (Барроу), где нет никаких выбросов. Парниковые газы занимают весь объём приземной атмосферы очень быстро.

От Индии, Китая и США, являющихся основными поставщиками парниковых газов, ожидать каких-то таких активных снижений маловероятно. Снижение концентрации — это не обязательно снижение выбросов, это может быть и увеличение стоков (поглощающей способности), например, больше лесов, которые очень хорошо поглощают СО2.

Но есть и метрологический цикл, и циркуляция, и экстремальные события. И эти показатели не будут улучшаться при даже гипотетическом снижении концентрации парниковых газов. Наоборот, они будут всё хуже и хуже, ведь когда мы изменяем приходящую радиацию, которая идёт от парниковых газов, утепляя ещё больше нашу поверхность, мы расшатываем и выводим нашу климатическую систему из баланса. Климатическая система Земли очень сложна, и, как все системы, сама стремится быть в балансе, а, значит, начинает предпринимать некие действия.

И если гипотетически мы снизим концентрацию парниковых газов, то с океаном, который является основным накопителем избыточного тепла (в нём содержится 90% тепла), ничего не произойдёт. Он также и будет нагреваться в течение сотен лет, это очень инерционная среда. Ещё более инерционная среда — ледники (твёрдое тело), которые уже также стали реагировать на дополнительное тепло, они продолжат таять и тысячу лет даже после нулевого уровня антропогенных выбросов.

Поэтому на фоне потенциального снижения температуры приземного воздуха, когда мы отменяем концентрацию парниковых газов, при увеличении температуры океана и продолжающемся таянии всех ледниковых щитов, мы ещё больше раскачиваем систему!

Конечно, катастрофы, показанной в фильме «Послезавтра» (2004), не произойдет, климатические системы не смогут отреагировать настолько быстро. Но Земля будет нагреваться, потому что на углеродную нейтральность никто не выйдет. И порог в 1,5 градуса мы перейдём до 2040 года.

Начинать что-то делать, конечно, необходимо, а не просто торговать квотами и договариваться о кредитах, субсидиях на снижение и так далее. Вряд ли кто-то хочет, чтобы в Москве установился климат Индии, но при этом ещё и влажный. Это же касается всей территории нашей Земли, поэтому надо снижать выбросы, но фактически этого никто не делает.