То, что я говорю, является гипотезой, которую надо проверять в рамках эмпирических исследований. Мои суждения основаны на локальных социологических исследованиях и на экспертных заключениях, которые нужно собирать в определенную теорию. Но эти суждения сводятся к следующим обстоятельствам: телевидение теряет свои рейтинги в результате действия трех значимых факторов.

1. Те месседжи, которые транслирует телевидение (в значительной степени, все-таки телевидение – это аудитория в десятки миллионов, это только тренд), не находятся в резонансе с некоторыми ожиданиями части аудитории, которая уходит. Насколько я вижу по результатам локальных исследований, нужен более эмоциональный, но не заполошный разговор. Значительная часть телевизионных программ культуры, типа «Голоса» и прочих, продолжают пользоваться достаточно широкой поддержкой аудитории. Но часть программ не улавливают изменения структуры телевизионной аудитории и продолжают обращаться к той аудитории, которой на телевидении уже нет. Происходит структурная диспропорция.

2. Телевидение теряет свой статус в силу того, что изменились базовые запросы аудитории. Зритель не готов быть только потребителем информации, он хочет еще и «вставлять свои 5 копеек» в идущие дискуссии. В силу этого аудитория, которая хочет высказать собственные суждения, уходит в социальные сети, где разговор по определению двусторонний — Telegram и прочие.

Сегодня социальная активность сильно поднялась: почти 2/3 граждан заявляют о своем участии в благотворительности, а четверть – о своем участии в проектах волонтерства и добровольчества. Телевидение продолжает об этом рассказывать только как об информационном поводе, в то время как совершенно исчезает нравственное измерение этой социальной активности. И это просто пример ценностного расхождения того дискурса, который транслирует телевидение, и того, что происходит в обществе. Разрыв достаточно фундаментален: люди не чувствуют нравственного контакта с тем, что транслируют по телевидению. Для них в условиях больших эмоционально-нравственных изменений в обществе это просто становится буквально оскорблением.

3. Телевидение просто уже не модно для молодежных генераций. Ряд исследований показывают, что смотреть телевизор — это «совсем отстойный» способ получения информации. Уже даже не важно, какое качество информации и так далее, — это просто не модно. В силу этого меняется возрастная структура, уходят люди, для которых телевидение — привычный способ коммуникации. В этом смысле коронавирус внес очень сильный вклад в то, что много людей старшего поколения, к сожалению, покинуло нас; стали более весомы молодые генерации, для которых действие этих трех факторов оказалось значимым. Это обеспечило тренд на сокращение рейтингов телевидения.

Есть разные источники исследования интереса к СМИ, причем часто они приходят к противоречивым выводам. Мне, например, в конце года попалось исследование с парадоксальным выводом, что, вопреки всем прогнозам о том, что российское телевидение мертво или отживает свой век (в мировых трендах телевидение уступает новым медиа), в России, наоборот, телевидение показало даже некоторый рост в тех особых условиях, в том особом историческом периоде, который мы сейчас все переживаем. В качестве конкуренции как источника доставки информации выступает интернет и, в первую очередь, социальные сети.

Но социальные сети очень сильно себя дискредитировали, а ряд крупных соцсетей отключены в России. Понятно, что всякие есть способы вроде использования VPN, но эти сети так или иначе ориентированы на таргетинг и географическое снятие метаданных.

Осталась одна социальная сеть, которую раньше гоняли, а она неожиданно стала мейнстримом и главной. Я имею в виду эти новомодные telegram-каналы, анонимные и не очень. Кстати, многие telegram-каналы ушли от анонимности: практически все мэйнстримные каналы так или иначе аффилированы с непосредственным автором, либо все прекрасно знают, на кого они ориентированы, кто от кого и что пишет. Это стало персонифицировано, довольно элективно, мощно и имеет отражение в информационных потоках. Но говорить о том, что Telegram выдавил телевидение, не приходится.

Анонсированная смерть телевидения или уход его в прошлое — с этим выводом очень сильно поторопились. Возможно, это так с точки зрения развития технологий. Я имею в виду, что несколько лет назад мы много об этом говорили в футуристическом режиме: и интерактивное телевидение, когда само телевидение переходит на «цифру», платформы, где собираются YouTube и прочие, «умное» телевидение, и так далее.

Но как показывает практика, в сложных условиях постоянных информационных атак и жесткой информационной войны, навязанной нам извне, и весьма агрессивных поставленных на вооружение новых медиа со стороны тотального противника в этой информационной войне, — в силу всего этого старое доброе эфирное телевидение массово востребовано.

Кстати, так же, как и старое доброе эфирное радио, которое уже вообще давно похоронили. Вроде бы оставили некоторый развлекательный сегмент, типа музыкальных станций, которые слушают в машине, но ничего подобного! Эфирное радио с политическими вещанием и новостями категорически востребовано и очень часто растет в своем сегменте. По крайней мере, сегодня говорить о том, что радио неэффективно, не приходится.

Те, кто формулирует подобные сентенции о смерти телевидения, обращаются к весьма надоевшему контенту, который часто забирает эфирное время: я имею в виду политические ток-шоу. Но речь идет не об эфирном телевидении в целом, а о некой отдельно взятой контентной составляющей. Наверное, здесь могут быть вопросы, это очень трудно считаемая вещь с точки зрения рейтингов, популярности или глубины просмотра.

Что касается в целом эфирного телевидения, оно занимает весьма прочные позиции в общем информационном сегменте, особенно, кстати, в информационно-развлекательном. Телевидение остается одним из главных источников новостей. Кстати говоря, интернет и новые медиа сильно уступают свои позиции в силу того, что по многим моментам эти источники дискредитировали сами себя в контексте масштабной информационной войны.

При этом надо понимать, что каждый потребитель, каждый человек, каждый гражданин так или иначе воспринимает эту информационную войну против себя лично. Это не информационная война с государственными СМИ или  государственными новостями, нет. Каждый воспринимает ее именно таким образом, что она направлена против него лично в той или иной степени. В этой паре «интерфейс-человек» человек всегда один, сам с собой — неважно, что у него перед глазами: телевизор, монитор компьютера, телефон или динамик радио.

И на данный момент условную программу «Время» в  девять часов вечера никто заменить не может.

Эта тенденция проявилась не сейчас, она наблюдается уже длительное время. Ее можно рассматривать в аспекте экономики внимания, то есть борьбы различных ресурсов за внимание аудитории притом, что сам по себе человек обладает ограниченным ресурсом для того, чтобы распределить свое время: он не может уделить его одновременно телевидению, telegram-каналам, интернет-сайтам, социальным сетям и так далее. Соответственно, каждый из этих сегментов конкурирует за внимание человека. Есть явные победители; есть те, кто сдает позиции.

Например, если рассматривать прошедший 2022 год в целом, понятно, что телевидение проигрывает более быстрым и «горячим» медиа — тем медиа, которые оперативнее, в онлайн-режиме передают информацию.

Конечно, запрос на «горячую» информацию разный. В более спокойное и размеренное время, чем прошедший год, временные дистанции между значимыми событиями достаточно велики, и люди могут ориентироваться на более «холодные» СМИ. Они могут больше внимания уделять медиа, которые дают им информацию через достаточно длительные промежутки, скажем, в режиме новостных эфиров — утреннего и вечернего.

Но если человек оказывается в ситуации, когда событийный поток его захватывает целиком и полностью, он начинает в большей степени ориентироваться на те источники информации, которые обладают большей оперативностью и, что важно для России, большей центричностью мнений и позиций, что позволяет ему сопоставлять позиции. Это проявляется в зонах неопределенности, когда непонятно, куда несет нас рок событий, говоря политическим языком. Люди начинают сопоставлять разные точки зрения. Так было и в эпоху коронавируса, когда люди искали альтернативную информацию. Тем более так случилось и в период СВО.

Телевидение по объективным причинам, то есть по скоростному отставанию и по большей идеологической монохромности, существенно проигрывает другим каналам информации. Люди естественным образом начинают туда мигрировать. Это происходит не только в России; на Украине, например, картина та же самая: когда украинцы еще больше централизовали управление информацией, доля аудитории в telegram-каналах выросла существенно. Эти два фактора, конечно, способствовали ослаблению телевидения.

Но даже если бы этого не было, все равно исторический процесс работает не на телевидение. Именно в горизонте экономики внимания появилось слишком много сильных конкурентов. Даже если бы не было ни СВО, ни коронавируса, люди все равно с той или иной скоростью уходили бы от телевидения к другим ресурсам, с учетом того, что они могут уделить взаимодействию с информационными источниками определенное количество времени. Все равно все должны работать, заниматься домашними делами, спать, есть и так далее.

Примерно лет 10 назад телевидение стало превращаться для большинства населения в подвижные обои.

Это важно, потому что показатель будет еще меньше, чем то, что фиксирует Mediascope. Для значительной части населения обои выглядят так: телевизор работает, вроде бы создает некий фон как привычный атрибут семейной жизни, но это уже не конкуренция за внимание. Он не является активным аттрактором, не выполняет роль активного вовлечения.

Нужно мерить не только то, смотрит ли человек или читает что-то, а насколько глубоко он вовлекается в информацию. Падает еще и уровень вовлечения в ту информацию, которую дает телевидение. Фоново оно присутствует, а с точки зрения глубины вхождения в контекст подаваемой информации, внимания, запоминания этой информации уже ослабевает.

Это медленный процесс, он не будет идти стремительно и для разных аудиторий пройдет по-разному. Те, кто больше вовлечен в общественную повестку, будет в большей степени уходить в другие источники; тот, кто меньше, оставаться. Стриминговые платформы, telegram-каналы, интернет-сайты – все это создало слишком плотную конкурентную среду для ТВ.