И Россия, и Украина борются не за то, что выражается публично

Россия может, но не будет предлагать формулу мира по украинскому конфликту, потому что пока принципиальные позиции российской и украинской формул не имеют точек соприкосновения. Если Украина настаивает на выводе российских войск как первом шаге к возможному диалогу, то Россия настаивает, как минимум, на сохранении на нынешних позициях российских войск и говорит, что тоже открыта для переговоров, но с условием, что украинская сторона примет новую реальность «на земле».

И Россия, и Украина, говоря глобально, борются не совсем за то, что выражается публично. Как мне представляется, основная мотивация российского руководства к началу СВО была связана исключительно с безопасностью собственной страны. Российская власть считала и считает, что сближение Украины с НАТО представляет угрозу для России. Соответственно, необходимо этот вопрос превентивно решить.

Для российского руководства безопасность своей страны и то, что называют «русским миром», — это примерно одно и то же. В этой логике Украина стала представлять угрозу безопасности, когда забыла, что она на самом деле Малороссия, а украинцы забыли, что они на самом деле русские. Отсюда проблемы безопасности, отсюда стремление в НАТО, отсюда непризнание статуса Крыма, например. Для руководства эти две темы сцепились в одну сущность, но, конечно, безопасность, прежде всего.

С другой стороны, для Украины это тоже существенно. И хотя это не проговаривается украинским официозом, но тем не менее, зачем Украине разрушенные территории, если не полностью пророссийские, то, по крайней мере, в значительной части относящиеся к России с симпатией, тем более, Крым? В отличие от Донбасса, где произошло некое изменение идентичности людей с 2014 года, в Крыму идентичность никогда не менялась, она оставалась более-менее русской во время нахождения полуострова в составе Украине.

Но для Украины, на мой взгляд, принципиально не возвращение к территории 1991 года, а, скорее, формальное членство или путь к евроатлантическим структурам. Условно говоря, если Украина не сможет отвоевать все свои международно признанные территории, но зато ей дадут статус кандидатов в члены, скажем, Евросоюза и какие-то гарантии безопасности, то, в принципе, Киеву этого будет достаточно.

Парадокс ситуации в том, что об этом неприлично говорить. Прилично говорить: «Вы сражаетесь за свободу, вы сражаетесь с благородными целями не только за себя, а ещё за демократию и какие-то ценности». Сказать, что на самом деле можно оставить всё как есть, только если Украине дадут кандидатство в ЕС, нельзя. Это резко снижает пафос всей конфронтации.

Получается, что Россия про безопасность, а Украина про интеграцию в евроатлантические структуры, но открыто об этом не говорится. Хотя Москва заявляет это чуть более открыто, чем Киев. Одни заявляют о защите русских, а другие говорят об отечественный войне за защиту собственного суверенитета. Хотя основная цель украинских политических элит, скорее, евроинтеграция, а не возвращение Крыма, Донбасса и остальных территорий.