Нынешняя тенденция валить все невзгоды на «лихие девяностые» ведет к переписыванию истории

Мне довелось провести сентябрь и октябрь 1993-го года в Москве. Помню, вечером 4 октября сосед пафосно обратился ко мне с предложением идти с ним к Моссовету, где планировалось выступление Егора Гайдара. После некоторых раздумий я поехал и встретил там несколько знакомых по старой жизни.

За день до этого я провел пару часов возле Белого Дома в качестве журналиста и слушал истошные речи обиженных людей, не желавших расставаться с советской эпохой. 5 октября я пытался приблизиться к зоне действий и был задержан милицией. При обыске обнаружили газовый пистолет. Запихнули в «автозак» и пригнали к Белому Дому, чтобы загрузить участников восстания. Так я оказался вместе с макашовцами, среди прочих. Там началась жуткая пальба с обеих сторон, в связи с чем охранявшие нас милиционеры бежали на время. Нас по счастью не затронуло. Отвезли в Лефортово, допросили, а утром меня отпустили.

Это вступление я позволил себе, чтобы утвердить личную причастность к тому, что там происходило.

Стоит напомнить, что жертвы были с обеих сторон. Но нынешняя тенденция валить все невзгоды и неурядицы на девяностые ведет к пересмотру основных фактов и переписыванию истории сообразно «нарративу» о лихих девяностых.

Нынче речь идет не о попытке понять и осмыслить девяностые, а сиречь свалить на них все, что неладно в эти дни. Такое не ново для людей моего поколения. В младших классах советской школы нам постоянно говорили о тяжелом наследии царизма. Вместо разбора дей и идей в сущем перекидывали ответственность на наследие царизма, тлетворное влияние Запада, а то и на мировой сионизм. Сейчас выдвинули в козлы отпущения «лихие девяностые».

Лучше бы подумали о новых мыслителях, писателях и задались вопросом, почему их не сыщешь сейчас. И это в богатой талантами России девятнадцатого и двадцатого века. И тут мне ответят: виноваты лихие девяностые...