Вопрос о «разумном консерватизме» – это вопрос не будущего, а нашего настоящего

Говоря об идеологии, стоит вспомнить выступление Владимира Путина на Валдайском форуме 22 октября 2021 года, где он четко заявил: «Формируя свои подходы, мы будем руководствоваться идеологией здорового консерватизма». Сейчас он же говорит следующее: «Когда мир переживает культурный слом, значение разумного консерватизма как основы политического курса многократно возросло».

Таким образом, вопрос о «разумном консерватизме» – это вопрос не будущего, а нашего настоящего. Президент уже сформулировал государственную идеологию России. Сегодня речь идет не о том, чтобы что-то еще придумывать, а о том, как эту идеологию воплощать в жизнь, особенно с учетом того, что до сих пор существует заблуждение относительно 13 Статьи Конституции РФ, где сказано об отсутствии обязательной государственной идеологии.

То, что было запротоколировано в 1993 году в момент принятия Конституции в Статье 13, нужно читать следующим образом: «13.2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной». Следовательно, идеология может носить необязательный характер, но быть государственной, которую предлагает победившая на выборах партия и президент, а вот обязательной никакая идеология быть не может.

Согласно Конституции, президент России наделен не просто правом, а даже обязанностью формулировать основные направления внутренней и внешней политики, и их формулировка невозможна без наработки государственной идеологии. Именно поэтому я считаю, что ссылки на Статью 13 с целью оспаривать право Владимира Путина предлагать государственную идеологию юридически ничтожны.

В том же своем выступлении на Валдае президент сформулировал консерватизм как методологию действия, основанного на следующих принципах:

- основа на проверенной временем традиции;

- сохранение и преумножение населения;

- реализм в оценке себя и других;

- точное выстраивание системы приоритетов;

- соотнесение необходимого и возможного;

- расчетливое формулирование целей;

- принципиальное неприятие экстремизма как способа действия.

Эти семь принципов консервативной идеологии, которые превращают ее в методологию политического действия. И если так расшифровывать то, что говорил Путин, то мы уже имеем совершенно четкую основу для того, чтобы создавать государственную идеологию, хотя бы пока Путин является президентом, а «Единая Россия» - партией власти.

Допустимы варианты, при которых со сменой президента и правящей партии может возникнуть другая государственная идеология, впрочем, опять-таки не носящая обязательный характер. Но пока президентом является Владимир Путин, консерватизм, им сформулированный, является основой и фундаментом политического действия в самой стране, а также за ее пределами.

Возможны возражения на основе пунктов о сохранении и приумножении населения, а также о неприятии экстремизма, ведь Россия начала военную спецоперацию, при которой уже есть человеческие потери, да и боевые действия – это действия экстремального характера. Но и в данном случае, на мой взгляд, это не противоречит основам консервативной методологии. Ведь цель специальной операции в Украине в том, чтобы сохранить и приумножить российское население.

Если бы эта операция не была проведена, через несколько лет нас бы поставили перед неприемлемым выбором – либо сдаться, либо быть уничтоженными. И если мы говорим о неприятии экстремизма, то речь идет не о том, чтобы вообще воздерживаться от войны как продолжения политики иными средствами, а о том, чтобы в самой войне не прибегать к экстремальным способам ее ведения, что и делает наша армия, создавая при этом трудности для себя же. Мы ведем военные действия аккуратно и так, чтобы сберечь как жизни своих солдат, так и население условного противника, хотя население Украины не является нашим врагом.

Таким образом мы видим, что идеология России уже существует. Президент предложил ее не так давно, но еще до всех тех событий, которые вынудили к началу специальной операции. Декабрьские попытки объяснить нашим западным партнерам то, что не действовать перед лицом экзистенциальной угрозы мы не можем, не удались. Пришлось доказывать это наглядно.

Дальше нам остается лишь объяснять и применять уже четко сформулированную президентом идеологию.