В античные времена «все дороги вели в Рим». Там имперская политическая мощь управляла мировым движением денег, товаров и технологий. В XIX веке все главные дороги по той же причине замыкались на Лондон, в XX веке их перетянул на себя новый мировой гегемон - Вашингтон. В XXI веке пути мирового развития всё больше ведут в Пекин, что в эти дни убедительно подтверждает III Форум китайской инициативы «Пояс и путь» (Belt and Road – BRI). В столицу КНР прибыли представители 130 стран, в том числе главы 23 государств, включая беспрецедентную делегацию из России. Президент Владимир Путин привёз с собой половину правительства, включая премьера и (небывалое дело) главу Центробанка, а также глав госкорпораций и ведущих предпринимателей.
Что из себя представляет BRI и в чём её особая важность?
Выдвинутая в 2013 году лидером Китая Си Цзиньпином, инициатива первоначально заключалась в том, чтобы логистически соединить Азию с Африкой и Европой посредством сети сухопутных и морских путей с целью улучшения региональной интеграции, увеличения торговли и стимулирования экономического роста. Автор вдохновлялся древней традицией Великого Шелкового пути, который некогда веками соединял Китай со Средиземноморьем.
За десять лет интенсивного продвижения инициатива BRI существенно разрослась и видоизменилась. К транспортно-логистическим магистралям и узлам добавились морские порты, аэродромы, электростанции, телекоммуникации. На основе этой инфраструктуры поднялись многочисленные промышленные комплексы. Для стран Глобального Юга программы BRI стали жизненно важным источником финансирования. Только Африке в период с 2013 по 2021 год досталось 114 млрд дол. А, к примеру, крупнейший китайско-пакистанский экономический коридор, завязанный на порт Гвадар на Аравийском море, потянул на 62 млрд дол. Общая сумма инвестиций в рамках BRI превысила 1 трлн дол, а портфель перспективных проектов оценивается в 8 трлн дол.
Фото ФедералПресс
Географически мегапроект распространился в Восточную Азию (Малайзия, Индонезия, Таиланд), в Латинскую Америку (Аргентина, Бразилия, Чили, Венесуэла, Никарагуа) и в Европу (Беларусь, Италия, Венгрия, Сербия). Всего полноценными участниками BRI стало более 80 государств, а вместе с теми, кто сотрудничает в отдельных программах, задействовано около 150 стран. Начав с создания физической инфраструктуры для Евразии, BRI превратилась в мировую платформу для универсального развития, а теперь становится ещё и инклюзивной геополитической моделью, вокруг которой примерно к середине века может произойти (как надеются в Пекине) сплочение 3\4 человечества ради обретения «единой судьбы».
Необходимость перемен
Впрочем, к своему 10-летнему юбилею BRI подошла с грузом нарастающих трудностей. Ресурсы Китая не беспредельны, что сразу же проявилось, как только вдвое снизились темпы экономического роста КНР. Обострились структурные, демографические и прочие внутренние проблемы. Геополитический противник – возглавляемый Вашингтоном атлантический лагерь – сжимает кольцо технологических, финансовых и прочих ограничений. В результате ежегодные инвестиции по программам BRI, достигнув пика в 2018 году, уже сократились вдвое.
Перед руководством КНР встаёт срочная задача реструктуризации BRI: мегапроект предстоит почистить от всего малоэффективного, консолидировать и адаптировать к принципиально изменившимся условиям - к острейшей конфронтации, чреватой в том числе военными конфликтами.
Перед Россией тоже стоит ответственный выбор. Москва до сих пор не была участником BRI, делая упор на развитии ЕАЭС как самостоятельного проекта, дружественного инициативе Пекина. Вряд ли есть смысл сохранять эту дистанцированную позицию в новых условиях. Сегодня совершенно недостаточно радоваться росту двустороннего товарооборота выше планки в 200 млрд дол. России для масштабного стратегического переноса в направлении Юга и Востока основных торговых потоков нужен настоящий инфраструктурный прорыв, осуществить который в одиночку в нужные сроки просто невозможно. Пожалуй, пришло время для полноценного членства Москвы в BRI вопреки сохраняющемуся в бюрократических кругах страху перед «китайским доминированием». Зачастую за этими страхами стоит либо боязнь конкуренции за выгодные подряды (китайцы сделают быстрей и дешевле, чем монополисты госзаказа), либо управленческая несостоятельность.
По-видимому, не случайно России на III Форуме BRI в Пекине отведена ключевая роль. Президент Путин выступает с программной речью вторым – сразу после Си Цзиньпина. Не исключено, что по итогам форума российско-китайское «стратегическое партнёрство без границ» будет переведено в новый, гораздо более эффективный формат. Плохо, если эти ожидания не оправдаются.
.jpg)
