Объем долга по российским еврооблигациям столь мал, что его невыплата не отразится на других странах.

Объем долга по российским еврооблигациям столь мал, что его невыплата не отразится на других странах.

Вчера экс-президент Дмитрий Медведев в Телеграме сообщил, что, по его мне­нию, «дефолт России может обернуться дефолтом Европы – и мора­льным, и, вполне вероятно, материальным», в очередной раз применив популярный в последнее время приём запугивания Запада последствиями нарастающих российских проблем.

Однако, как мне представляется, никакой логики в его утверждениях нет.

Во-первых, российский дефолт никого не беспокоит: объём долга по россий­ским еврооблигациям не превышает $19 млрд., или 0,07% глобального рынка суверен­ных дол­говых обязательств (как мы помним, Кремль очень гордился тем, что освобо­дил Россию от «пут» международных кредиторов), и при этом обязательства рассрочены до 2042 г.

Во-вторых, никакого «морального дефо­лта» тоже быть не может: европейские страны платят по своим обязательст­вам, а блокировка средств Банка России создаёт у России только технические проблемы с платежами, которыми Кремлю, вообще-то, стыдно прикрывать­ся. Поступления от экспорта позволяют России обслуживать долги, а не де­лать вид, что в вызванных ею самой проблемах виноваты другие.

В-третьих, в Европе ситуация не столь плоха, как кажется Д.А. Медведеву. Да, там растёт инфляция (сейчас поднявшаяся до 7,5%), но это лишь обесценивает госу­дар­ственные долги европейских стран, приносящие доходность 0,84-1,26%, так что ни­каких дефолтов по ним однозначно не случится. Мы чуть раньше уже слы­шали от российских аналитиков, что американские санкции против Рос­сии и арест её активов подорвут доверие к доллару – но пока с начала опе­рации в Украине последний только укрепился ко всем мировым валютам: к иене на 9,1%, к евро – на 5,5%, к фунту – на 3,8%.

Некоторые имеющиеся сегодня проблемы Европы вызваны не дефолтом России, а ситуацией на энергетических рынках: ЕС хочет, но не может отка­заться от российских га­за и нефти, опасаясь ухудшения своей экономичес­кой ситуации. Это означает, что если Россия действительно хочет устроить нечто типа «дефолта Европы», то ей сто́ит завтра же «перекрыть вентили» на ведущих на Запад газо- и нефтепроводах. Такая мера действительно создала бы для европейцев серьёзные проблемы, показав им, чем может быть чреват «мир без России». Однако до такого мощного и выверенного решения рос­сийские стратеги пока ещё не дозрели – и всё что им остаётся это пугать Ев­ропу высокой инфляцией и миллионами украинских беженцев с сопутству­ющими им беспорядками (хотя о росте преступности в связи с этим не сооб­щила ни одна страна Европы, а политики не перестают удивляться тому, ка­кую солидарность с беженцами проявляют их собствен­ные, нередко чёрствые и индивидуалистичные, граждане).

Сегодня Россия находится в одиночестве. Мы очень быстро увидим, что нуждаемся во внешнем мире куда больше, чем он в нас. Наш единственный экономический аргумент – это поставки энергоносителей и сырья, но как раз тут Кремль не хочет ничего менять, потому что это был бы громкий уход из глобальной экономики – из мира, в котором all exits are final.