Реальностью делается ситуация дикого помещика Салтыкова-Щедрина

Государственная защитная мера - введение статуса иноагента - направленная против юридического или физического лица, выполняющего заказ организации или лица враждебного государства с целью нанесения вреда нашему обществу или государству, сама по себе справедлива.

Однако выдавать в своих интересах философское исследование или критику отечественной реальности за «вражеские происки» в последнее время стало любимым занятием у националистов и церковников, такие проверки инициирующих. При этом прикрываются они украденным у истории и испачканным их грязными руками именем «Русского мира». Впрочем, более чем кричать о себе как о «патриотах», а своих оппонентов клеймить «русофобами», им содержательно сказать нечего. Тяготеет мечта — поставить во главе страны «николая палкина», за которым во всем беспрекословно будет следовать придуманный ими «народ-бурундук».

Традиция, которую бурундуководы желают укоренить в современной России

Не погружаясь в глубь веков, когда за ересь сажали на кол, начну с Екатерины II, заклеймившей Радищева «бунтовщиком хуже Пугачева». В ХIХ веке традицию продолжил Николай I, объявивший Чаадаева сумасшедшим за его суждение о России.

Не отстала от национального тренда в своих усилиях усмирить непокорного графа и русская православная церковь, отлучившая от церкви Льва Толстого за его самостояние и непротивление злу силой. Проще всех и сразу обо всех «высоколобых» махнул дланью вождь Октября знаменитым — «Интеллигенция — не мозг нации, а г…но». Традицию подхватил «отец народов» расстрельными процессами против «народных врагов» с их общей основой — реальным или подразумеваемым свободомыслием. Послесталинская «гуманная» власть «всего лишь» сажала за инакомыслие в психушки, лагеря, отправляла в ссылки.

Назначение философии и философа в России в связи с законом об иноагентах

Наряду с пониманием — универсальным назначением философии — в России перед социальной философией стоит задача раскрывать то, что именуется правдой. Правда-истина должна быть адекватна реальности, но она всегда субъективна и иной быть не может. А это означает необходимость диалога. Однако при слабости в стране гражданского общества на монопольное обладание правдой нередко претендует исключительно власть. Поэтому пытающийся анализировать правду философ вступает на конкурентное поле. На что он может надеяться? Исключительно на мудрость и ответственность власти — знать не только то, что ей хотелось бы знать, а и то, что считают правдой философы. Отстаивая свою правду, а не беря за горло, как желают «патриоты».  

В законе об иноагентах говорится, что основанием для присуждения статуса является политическая деятельность, которая в области науки и культуры не считается таковой, если «не противоречит национальным интересам Российской Федерации, основам публичного правопорядка Российской Федерации, иным ценностям, защищаемым Конституцией Российской Федерации» (Часть 4, статьи 4 Федерального закона от 14 июля 2022 г. №255-ФЗ «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием», вступившем в силу 1 декабря с. г.) А это, как полагаю, должно означать, что на орган, назначающий статус иноагента, налагается обязанность доказательства вменения потенциальному иноагенту факта ущемления национальных интересов России, противоречий основам ее публичного правопорядка и пр. Делаться это должно индивидуально и публично, ставя во главу угла права и свободы, честь и достоинство каждого гражданина, как это и декларировано Конституцией. 

О Рубене Апресяне* и законе конкретно 

Как сообщается на сайте, упоминаемом Publico, заявитель Виталий Бородин в своем обращении в Генпрокуратуру написал: «Философ Рубен Апресян (включен в реестр физлиц, выполняющих функции иностранного агента, по решению Минюста России от 9.12.2022), на протяжении нескольких лет получал финансирование из-за рубежа — через иностранный фонд … в виде грантов на научную и просветительскую работу».

Утверждение ни на чем не основанное и потому лживое. В отличие от В. Бородина, я работаю вместе с Рубеном не один десяток лет и о его возможном участии в такого рода грантах был бы осведомлен. К тому же, «сигнал» составлен заведомо мошеннически: что значит «несколько» лет — три, пять, десять? 

И как быть с философией вообще, большая часть проблематики которой не включается в российский содержательный контекст, но выходит за него, с необходимостью предполагает диалоги и контакты, в которых всегда можно заподозрить «иностранное влияние».    

Теперь о законе, составленном в июле и вступившем в силу в декабре нынешнего года. Не задумывались ли авторы и правоприменители, что еще год-два назад участие в международных проектах, в научных мероприятиях, в том числе в грантах, равно как и публикации в иностранных журналах, считалось в Академии наук и в Министерстве образования и науки не только не порицаемым, но престижным и поощряемым? Причем, на уровне научных отчетов за финансируемые из бюджета государственные задания. В ходу были (и все еще есть) разного рода индексы цитируемости отечественных авторов — не только российские, но и иностранные. Можно ли было предвидеть, что «участие» и «сотрудничество» будет не только не приветствоваться, но, напротив, считаться основанием для публичной моральной и политической дискредитации, сродни «гражданской казни» позапрошлого века? Это каким «верноподданным» нужно было быть, чтобы не оказаться «карасем-идеалистом»? И как вообще быть с элементарной юридической нормой об отсутствии у закона обратной силы?

В растерянность повергают такого рода решения. Реальностью делается ситуация дикого помещика Салтыкова-Щедрина: вышел обросший волосом помещик в запущенный сад, нашел обрывок газеты «Ведомости» и прочитал: «Старайся».   

*Рубен Апресян включён в реестр физлиц, выполняющих функции иностранного агента, по решению Минюста России от 9.12.2022.