Вечером в субботу была убита дочь известного философа и публициста Александра Дугина, Дарья. Когда она уезжала с фестиваля «Традиция», ее автомобиль был взорван. СМИ пишут, что на ее же автомобиле вместе с дочерью с фестиваля собирался уезжать и сам Дугин, но в последний момент задержался.
В понедельник ФСБ заявила, что личность убийцы, установившей в машине Дугиной взрывное устройство установлена: это гражданка Украина Наталья Вовк 1979 года рождения. По данным российской спецслужбы, она прибыла в Россию 23 июля 2022 года вместе с дочерью Шабан Софией Михайловной, 2010 года рождения.
"В день убийства Вовк и Шабан находились на литературно-музыкальном фестивале "Традиция", где Дугина присутствовала в качестве почетного гостя. После совершения управляемого подрыва автомашины Toyota Land Cruiser Prado, за рулем которой находилась Дугина, 21 августа Вовк вместе с дочерью выехала через Псковскую область в Эстонию", - сообщили в ФСБ. В спецслужбе уточнили, что для организации убийства Дугиной и получения информации об ее образе жизни Вовк с дочерью арендовали квартиру в Москве в доме, где проживала погибшая. Для наблюдения за журналисткой преступники использовали автомашину Mini Cooper". При этом при въезде в Россию использовались номера Донецкой Народной Республики - Е982ХН DPR, в Москве - казахстанские номера 172AJD02, а при выезде - украинские AH7771IP. "Материалы расследования переданы в Следственный комитет", - добавили в ФСБ.
Западные СМИ часто именуют Александра Дугина «советником» президента РФ Владимира Путина, хотя на самом деле такого поста он не занимает. Дугин – сторонник концепции многополярного мира, теории евразийства. Дарья была горячей сторонницей идей отца, она была сама активным публицистом и организатором.
Опять-таки по сообщениям западных СМИ, Дугин являлся чуть ли не главным идеологом спецоперации России на Украине, хотя на самом деле это не так - никакого участия в подготовке спецоперации, в том числе идеологической, не принимал.
Если суммировать разные реакции на это убийство, которое уже назвали терактом, то пока можно сказать следующее.
Первое. Российское общество в который раз раскололось, отвечая на вопрос, можно ли сочувствовать не только тем, кого одна из сторон считает «своими». После гибели Дарьи некоторые оппозиционные активисты постили мемы, шутки или напрямую оправдывали убийство – мол, идеи ее отца породили насилие.
Второе. Противникам СВО, которые не поддерживают военные действия из пацифистских убеждений, охранители теперь могут показывать компиляции из высказываний радикалов, обвинять пацифистов уже даже не в лоббировании антироссийских санкций, но в поддержке терроризма.
Третье. Дискуссия многих последних лет по поводу того, можно ли наказывать людей за слова, если они не подкреплены действиями, получает страшное развитие. Если всего год назад велась дискуссия о возможности декриминализовать статью об оскорблении чувств верующих, то с начала СВО в санкционные списки Евросоюза и США (и в ответные российские «черные списки») попали публицисты, сотрудники гостелеканалов, просто активные сторонники СВО, которые при этом не брали в руки оружия. Убийство Дарьи Дугиной открывает новую главу этого повествования.
Политтехнолог Станислав Белковский говорит, что относится к Александру Дугину с большим уважением, однако считает, что его дочь убили не из-за идей и философских концепций ее и ее отца, а в качестве символической политической фигуры.
«Политические связи Дугина сильно преувеличены, хотя среди тех же российских силовиков очень много именно идейных его сторонников. Но убийцы этого не понимали и считали именно политическим, а не идеологическим противником, знаковой фигурой спецоперации.
Его смерть должна была потрясти определенные круги, привести к частичной деморализации активных сторонников СВО и наоборот, к мобилизации тех, кто требует нанесения удара по Киеву. Это – политтехнологическое, а не идеологическое убийство. В любом случае, кто бы за ним не стоял, оно дает почву для возмездия», - рассуждает Белковский.
Политолог Олег Бондаренко не считает, что кто-то сейчас будет рассматривать всерьез предоставление охраны идеологам и философам.
В беседе с корреспондентом PublicO он высказывает мнение: «Сейчас наши правоохранительные органы должны понять, на кого это было покушение, и кто за ним стоит. Для современной России может быть шоком, что убивать могут не за действия, а за идеи, но это происходит во всем мире. Вспомним недавнее нападение на писателя Салмана Рушди. Или, к примеру, я знаю, что руководство немецкой партии «Альтернатива для Германии» ходило с охраной из-за угроз радикальных левых.
Трагедия российских философов и идеологов в другом. Александр Дугин – величайший русский философ. Стоит ему приехать в любую страну мира, и газеты бросаются в очередь, чтобы взять у него интервью, его принимают иностранные президенты. В России же он многими воспринимается, как маргинал, и это – беда России, а не Дугина. Страна не ценит такие бриллианты. К сожалению, наши политики вплоть до высшего эшелона власти и даже самого президента носит лишь идеологические маски и может высказывать то правые, то левые взгляды, поэтому нет и культа уважения к тем людям, которые однажды определились, во что они верят, и не готовы с этого пути сворачивать. Для политической элиты, привыкшей перекрашиваться, настоящие идеологи кажутся смешными фриками, и это – трагедия»», - говорит Бондаренко.
С ним согласен политолог Михаил Захаров: если ставить вопрос о госохране для идеологов, то следует давать ее слишком многим - практически всем публичным людям.
«Людей типа Дугина в России несколько тысяч, скорее - десятки тысяч. Тогда еще надо давать охрану видеоблогерам, оперным дивам, спортсменам, телеведущим (грозились же эти странные националисты убить с десяток журналистов и пропагандистов сразу), всем мало-мальски активным политикам, вплоть до муниципального уровня, судьям и певцам. Защитить всех невозможно», - считает Захаров.
Журналист Максим Шевченко говорит: Дугина действительно хотели убить, а его дочь убили за то, что они думают и что говорят, они не совершали никаких преступлений ни перед какими странами, это – убийство за философию.
«Ничего нового в этом нет. Я напомню, что Сократа тоже убили за его философию. И общественные философы нужны властям только в утилитарном виде. Проблема философов для властей заключается в том, что философ служит только истине. Φιλοσοφία, если дословно перевести с греческого — он является другом мудрости. А власти надо, чтобы философ был рабом. Но когда философ становится рабом власти, служит власти, он перестает быть философом. Поэтому философы всегда неугодны властям, абсолютно всегда.
Единственная и идеальная дихотомическая пара отношений — это Аристотель и Александр Великий. Напомню, Александр был учеником Аристотеля. И то между ними был конфликт в то время, как Александр объявил себя богом, а Аристотель осудил его за этот поступок, который с его точки зрения не оправдывался философскими принципами, а был чистым политиканством.
Поэтому, собственно говоря, за философию убивали, убивают и будут убивать. Философия — это смертельно опасная для власть имущих вещь, наука и позиция», - говорит Шевченко.
Постоянный член Совета Партнерства Корпорации социального дизайна, кандидат философских наук Вячеслав Данилов напоминает, что философов и носителей идей убивали во все времена.
«Философия и смерть ходят рядом. Философия вообще с Канта живет под знаком смерти. И теперь очень активно сопротивляется своему новому перерождению в мир, в котором смерти нам больше не обещают.
Любимая смерть философов в античности - смерть в ступе по приказу очередного тирана.
Ну и собственно смерть Сократа - вернее его убийство городом - означает начало европейской метафизики. Ну или если угодно - профессиональной философии. Когда философия удаляется из города в сад и строит себе забор. Метафизика появляется из страха смерти со стороны тех, кому она должна служить и кем она должна одновременно управлять», - поясняет Данилов.
Он перечисляет убийства известных философов и мыслителей: Зенон Элейский героически погиб вцепившись зубами в ухо тирана, пока его не зарезали, Анаксарха истолкли в ступе, Сенеку тиран Нерон заставил покончить жизнь самоубийством, Блаженного Августина убили вандалы, Гипатия была убита толпой разъяренных христиан, а ее кожу содрали устричными раковинами, Боэция жестоко пытали, прежде чем забить до смерти по приказу короля остготов Теодориха.
«Иоанн Скот Эриугена, великий ирландский философ, якобы был зарезан его английскими студентами. Томас Мор был обезглавлен, а его голову насадили на пику на лондонском мосту. Джордано Бруно запихали в рот кляп и заживо сожгли на костре инквизиции. Галилей едва избежал той же участи, но ушел из жизни, отбывая пожизненное заключение. Кондорсе был убит якобинцами. Шлик – студентом-нацистом. Эдит Штайн, Дитрих Бохеффер и еще десятки философов погибли во время холокоста. Джентиле был казнен итальянскими партизанами-антифашистами. Грамши замучил диктатор Муссолини. Марк Блох был уничтожен гестапо за сотрудничество с антифашистским подпольем. Хейзинга умер в пересыльном лагере под Арнемом, куда его отправили после ареста нацисты. Тьюринг умер, съев яблоко с цианистым калием, он находился в депрессии в связи с преследованием со стороны властей из-за гомосексуализма. У нас тоже все не слава богу. Шпета расстреляли в ГУЛАГе, там же замучили Флоренского и Карсавина. Князь Сергей Трубецкой умер от кровоизлияния в мозг в 43 года - ректора МГУ довели революционные студенты, его младший брат, Евгений Трубецкой, умер от сыпного тифа в Новороссийске, отступая с армией Деникина, а сын - Николай Трубецкой, - от инфаркта после ареста гестапо. Так что когда философов убивают, это знак того, что она опасна. А значит – жива», - заканчивает перечисление Данилов.
Основатель Фонда эффективной политики Глеб Павловский говорит, что опасность террора, как и войны – в том, что он входит в привычку, становится простым ложным решением проблем.
«Для меня ужасна сама мысль об убийстве детей оппонентов. Александр Дугин – человек незаурядный, я был одним из первых, кто начал его печатать еще в СССР. Он – талантливый, но политический дуралей.
Я думаю, что в большей опасности, чем идеологи, все же находятся публичные говоруны, те, кто с экранов телевизоров требует крови. Но они с начала военных действий уже ходят под охраной.
Ход военных действий от терактов не изменится, но обострит ситуацию, так как терроризм работает на руку тем, кто хочет не мира, а эскалации войны», - заключает Павловский.
Екатерина Винокурова, специально для PublicO
