О попытках «сократить»
русскую классику, о ее значении для национального самосознания и даже
национальной безопасности сегодня в интервью корреспонденту PublicO Марии
Мукомело рассуждает ведущий российский исследователь Ф.М. Достоевского,
основатель Фонда Достоевского, заслуженный профессор МГУ имени М.В. Ломоносова
Игорь Волгин.
- Нужен
ли современному школьнику «Евгений Онегин»?
- Сейчас много пишут о решении
исключить классику из школьной программы, и оно, безусловно, очень странное. Но
насколько я понял, речь идет о том, что «Слово о полку Игореве», «Евгения Онегина»,
«Ревизора» Гоголя и Лермонтова исключили из ЕГЭ для 11 класса, потому что их
проходят в 9 классе. Однако все равно я считаю это неправильным, потому что существуют
базовые вещи, и дело не только в содержании «Евгения Онегина».
Все это, скажем образно,
кирпич национальной идентичности. Недаром Достоевский в своей «пушкинской речи»
говорит, что правильно Татьяна сделала, что не пошла за Онегиным, хотя её за
это осуждал Белинский. Это же касается не литературных сюжетов, а сюжетов
ментальных! Дело в том, что и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь — сюжеты не
проходящие, не временные, относящиеся лишь к первой половине XIX века. Это
базисные сюжеты, которые составляют основу нашего миропонимания и мировидения.
Это базовое знание в смысле отношения с миром, это не просто изучение
литературного текста, это больше чем литература.
Как правильно сказал Евгений
Евтушенко: «Поэт в России — больше, чем поэт». И Пушкин в России больше, чем
Пушкин. Это не просто история литературы, это история нашего духа, это история
самосознания, это ключевые моменты нашей духовной истории.
- Как вы относитесь к опросу, согласно которому более половины россиян согласились бы с исключением классики из школьной программы?
- Во время опросов многие,
конечно, выступают за это. Я же считаю, что исключение классики из школьной
программы стало бы очень грубой ошибкой, которую, конечно, многие школьники
будут приветствовать. Им от этого легче жить — не нужно готовиться, не нужно
повторять материал. Но и так я не могу сказать, что школьники блестящие знают
русскую литературу. Теперь они сдадут экзамен в 9 классе и забудут о
классической литературе на всю жизнь.
В этом возрасте каждый
год играет большую роль! Скажем, в 15 лет воспринимается Пушкин так, а через два
года, когда человек уже становится юношей, по-другому. Возраст играет роль в
восприятии классики.
Начальники подошли к
этому как к чисто технической проблеме: формально облегчить жизнь школьника —
зачем изучать то, что уже проходили? Я не думаю, что «Молодая гвардия» или «Как
закалялась сталь», которые введены в программу — и это важные произведения, они
нужны, — могут в смысле ментальном, смысле духовном, смысле мировоззренческом
заменить Пушкина и Гоголя. Вряд ли. Как обойтись без «Ревизора» или «Мёртвых
душ»? Это основа нашей истории в какой-то степени.
Это ошибка, как мне кажется,
даже больше, чем методическая, это большая идеологическая ошибка — исключение этих
произведений. Условно говоря, это сравнимо с тем, чтобы из последнего экзамена
в Духовной академии был исключен Ветхий завет, потому что его уже изучали на
предыдущем курсе, и теперь рассматривают только Новый Завет. Но для человека,
который вступает в духовную жизнь, это было бы неправильно. Это условный
пример, но важный - Новый Завет строится на Ветхом.
И русская литература XX
века, конечно, базируется на определенных идеологемах XIX века. Есть книги
более-менее проходные, они важны, можно их знать, а можно и не знать. Но есть
базовые книги, которые составляют основу нации и национального самосознания,
высокопарно говоря.
- Какой, на ваш взгляд, должна быть современная школьная программа по литературе?
- Очень важную роль
играет то, как преподавать, каким будет учитель литературы. Можно величайшее
произведение преподать скучно и одномерно, это зависит от учителя. Хороший
учитель будет так преподавать, что школьник сам попросит в финальном классе,
чтобы в ЕГЭ включили «Евгения Онегина». Трудно это представить, но тем не
менее, это возможно у хорошего учителя.
Часто учителями
становятся по остаточному принципу: не попал в другой вуз, иди в
педагогический. Я считаю, что учителями должны быть лучшие из лучших.
Учительский корпус должен быть и высокооплачиваемым, и высокоуважаемым. Слово
«учитель» само по себе многозначное: «Художник, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться», как сказал Евгений Винокуров.
Наш Фонд Достоевского раз
в один-два года проводит конгресс «Русская словесность в мировом культурном
контексте». Мы предлагали и на этот год, и на прошлый тему «Русский язык и
литература в образовательном пространстве». Это актуальнейшая тема, как раз то,
о чем мы сейчас говорим — преподавание литературы и русского языка в средней и
высшей школе. И нам два или три раза «заваливали» этот проект — он не получал
гранта. Но это проблема, касающаяся, я бы сказал, национальной безопасности.
Правильно говорил Осип Мандельштам, что «отлучение от языка (литературы) может
привести страну к исторической смерти».
Сейчас мы снова подали
заявку на грант Президентского Фонда культурных инициатив. Иногда проходят
совершенно случайные темы-однодневки. Мы же предлагаем базовую тему, которую
хотят обсуждать педагоги и высшей школы, и средней школы, все образовательное
пространство. Именно эта тема будет стоять на нашем очередном конгрессе, посмотрим,
как к этому отнесутся учителя.
