Доллар
отличная валюта. Он надежен и универсален. Им можно рассчитаться по всему миру.
Почему тогда то и дело мы слышим разговоры о сокращении расчетов или полном
отказе от доллара?
Дело в том, что использование чужой валюты в
национальной экономике предполагает неизбежные последствия. Первое из них –
экспорт прибавочной стоимости. Если вы продаете произведенный товар не за рубли,
а за доллары, то прибавочная стоимость к доллару и прилипнет. Он, а не рубль,
станет дороже на столько, сколько стоит вложенный в товар труд.
Есть и
второй аспект использования иностранной валюты. Через неё в национальную
экономику импортируется чужая инфляция и чужие риски. Совсем недавно Эммануэль
Макрон, возвращаясь из Китая, заявил, что риск для Европы заключается в том,
что она попадает в чужие кризисы, и это мешает ей строить собственную
«стратегическую автономию". В интервью изданию Politico он отметил, что Европе следует уменьшить свою
зависимость от “экстерриториальности доллара США”, и что это в качестве
стратегической цели уже провозгласили Москва и Пекин.
В самом деле,
Россия и Китай давно взяли курс на сокращение расчетов в долларах. Каждая из
стран стремится заключать сделки в национальных валютах. Однако, Китаю это
сделать легче в силу того, что объем и качество его экономики сопоставимы с
американскими. Про Россию этого сказать, увы, нельзя. В глобальном рейтинге ВВП
мы занимаем лишь 11-е место, проигрывая лидерам более чем на порядок. Москве, в
своем стремлении к дедолларизации, приходится идти на компромиссы и заключать
сделки с той же Бразилией в китайских юанях. Что мы в итоге получаем? Снижение
санкционных рисков. Меньшую политическую уязвимость. Но в главном – в усилении
собственной валюты – прогресса нет. Эксперты отмечают, что мы всего лишь
переходим из зоны влияния недружественного доллара в зону дружественного
юаня.
Зампред
правления ВТБ Анатолий Печатников накануне сообщил журналистам, что "доля рублей и юаней в розничных
пассивах банка достигнет к концу года 93%. Учитывая эту тенденцию и темп
перехода клиентов к альтернативным инструментам сбережений, мы предполагаем,
что вкладчики смогут практически полностью отказаться от сбережений в долларах
и евро в течение ближайших 2-2,5 лет". В целом, для национальной
экономики новость положительная. Не будем, однако, забывать о том, что выбора у
вкладчиков, по сути, и не было. Они, быть может, предпочли бы доллары или евро,
но были поставлены в такие условия, что уход в рубль стал вынужденной
мерой.
Похожий тренд
и с платежными системами. Страны стараются выйти из-под внешнего финансового
контроля. В марте Индонезия объявила о намерении заместить привычные Visa и MasterCard собственными расчетными проектами. А
в Китае, России и Беларуси это было сделано уже несколько лет назад. Так, система
МИР появилась в 2015 году. К концу 2023-го она намерена покрыть до 60 %
российского профильного рынка. Формально, её даже можно назвать международной,
однако полноценно система работает лишь в Беларуси, Вьетнаме и Киргизии (в той
же Беларуси банки не эмитируют карты МИР, предпочитая китайскую UnionPay, американскую Visa и национальную Белкарт). Расплатиться
и снять деньги в банкоматах по карте МИР можно еще в Армении, Казахстане,
Таджикистане и на Кубе. Суммируем и получаем 7 стран. Иначе говоря, занять
вакантное место на рынке платежных систем весьма проблематично. Равно как и
убедить зарубежных партнеров заключать сделки в рублях.
О том,
каковы наши перспективы на международных финансовых рынках и могут ли рубль и
МИР претендовать на глобальное использование - рассуждают сегодня эксперты
портала PublicO.
