Оскорблять людей не нужно нигде, ни в театре, ни в трамвае
Оскорблять людей не нужно нигде, ни в театре, ни в трамвае
Оскорблять людей не нужно нигде, ни в театре, ни в трамвае. Закон должен быть одним для всех – для дворников, для министров, для артистов. Если запрещено публично употреблять нецензурную лексику, то нельзя этого делать и в театре. Вспомнилась анекдотическая история: идем мимо актерской курилки и слышим, как артисты матерятся. Коллега говорит: «Мальчики, что же вы так ругаетесь, вы ведь уже не на сцене».
Применительно к искусству нужно отличать критику и сатиру (которая может быть очень обидной, как, например, у М. А. Булгакова в «Собачьем сердце») от обычного оскорбления. В первом случае - законная форма художественного отражения, во втором - не отражение действительности в образах, а прямое и простое как надпись на заборе, выражение ненависти к какому-то человеку или группе людей. Это недопустимо.
Людям должна быть свойственна определенная деликатность, выражающаяся и в формуле «моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека». Я полагаю, что не очень молодые художественные руководители театров могли бы быть деликатными, когда речь заходит о Великой Отечественной войне. Эта тема остается крайне болезненной, на ней не стоит спекулировать.
С другой стороны, предполагаю, что сегодняшний «хайп» есть часть давно отработанной системы провокаций. Люди на сцене делают то, что определенно вызовет крайне резкую возмущенную реакцию и привлечет, таким образом, внимание к спектаклю. Причем не к его художественным достоинствам. Это коммерчески выгодная деятельность – постоянное разжигание скандалов для обеспечения рекламы. При этом, как правило, никому за это ничего не бывает. Максимум – возбудят какое-нибудь дело, но закончится оно ничем. Получается такая совершенно безопасная провокация.
Ситуация с Ольгой Бузовой немного иного рода. Волевым решением, не столько даже режиссерским, сколько продюсерским, на роль назначена работница шоу-бизнеса, которая в спектакле изображает в сущности саму себя – эстрадную певичку.
Непонятно, почему все так обрушились именно на нее. Случай это далеко не первый: Ксения Собчак играла в спектакле «Женитьба» Агафью Тихоновну; на сцене «Школы современной пьесы» появляется начальник культурного департамента Москвы Александр Кибовский. Возможно, эту ситуацию просто использовали для атаки на художественного руководителя МХАТа им. Горького Эдуарда Боякова. Хотя и в этом случае есть люди, оскорбленные самим фактом появления Бузовой на сцене МХАТа.
Похожая ситуация и с «Вишневым садом» театра на Малой Бронной, которым теперь руководит Константин Богомолов. В спектакле, - сообщили СМИ, - Раневскую будет играть трансгендер. Скажите, кому это может быть интересно? Зритель приходит в театр, ему нравится спектакль и актеры – прекрасно, не нравится – значит, не нравится. А здесь присутствует элемент спекуляции на особенностях человека, унижающий и самого этого человека, и тех, кто такими рекламными ходами завлекает публику.
Еще дальше от обсуждаемого предмета раскручиваемые на Западе идеологические кампании, когда расизм обнаруживается то у Марка Твена, то в учебниках математики. СССР проходил это все в 1930-40-е годы с той же «буржуазной генетикой», когда для утверждения единственно правильной идеологии велись кампании по поиску и разоблачению мифических врагов.
К «новой этике» и «культуре отмены» то, что происходит у нас, не имеет прямого отношения. Не знаю, хорошо это или плохо, но государственной идеологии у нас нет. Я пока еще не обязана аплодировать гей-парадам или монархическому шествию в Екатеринбурге. Меня не уволят, если я не стану восхищаться ни тем, ни другим. В иных странах за несогласие с государственной идеологией вполне можно поплатиться работой, зарплатой и даже свободой.
Возвращаясь к театру, скажу: гораздо больше, чем сознательно организованные взрослыми людьми провокации, беспокоят кадровые перестановки с печальными последствиями. Новый художественный руководитель только приходит в театр, как из этого театра тут же уходит выдающийся артист. «Современник» возглавил Виктор Рыжаков и театр покинул Сергей Гармаш. В театр Моссовета на позицию художественного руководителя приходит очень хороший режиссер Евгений Марчелли и вскоре оттуда уходит Виктор Сухоруков. На мой взгляд, руководитель должен уметь работать с людьми и дорожить ими.
