На вопросы PublicO отвечает
первый заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике
Денис
Кравченко:
- Госдума – не только
законодательный орган, но и мощная экспертная структура. Особенно важна роль
таких комитетов как Комитет по экономической политике. Какие направления
реформирования экономики России вы считаете сегодня приоритетными?
- На сегодняшний день
российская экономика прошла череду сильнейших испытаний, вызванных сперва
пандемией, а после — санкционным давлением. Санкции оказали существенное
влияние на российскую экономику. Но оперативные антикризисные действия
Парламента, Правительства и предпринимателей смогли перестроить ее.
В настоящее время найдены
экспортные рынки, выстроены новые логистические цепочки, оперативно настроен
параллельный импорт. Вместе с тем введенные ограничения стимулировали процесс
импортозамещения.
Сегодня наблюдается
ситуация, когда оперативное замещение одной недостающей компоненты другой из
дружественной страны или посредством параллельного импорта переходит в
производство собственных комплектующих. Да, быть может, это на первых стадиях
требует больших инвестиций, но импортонезависимость, о которой мы так часто
слышим в последнее время, достигается именно таким сложным путем.
Что касается реформ
экономики, то принят огромный список мер по ее поддержке и стимулированию
внутренних инвестиционных процессов. Сегодня, на мой взгляд, задача не
реформировать что-то, а оперативно получать оперативную связь от
промышленности, предпринимателей, рынков и донастраивать это, повышая
эффективность уже принятых мер.
В мировой экономике
наблюдается глобальный запрос на изменение процедур взаимодействия,
децентрализацию экономических процессов. Учитывая, что более полувека в рамках
мировой системы развивались две конкурирующие модели и сети – советская и
американская – ликвидация одной из них автоматически означала интеграцию
международных транспортных систем и их национальных операторов в единую
систему. Сегодня эта парадигма смещается — растет роль таких союзов как БРИКС и
ШОС, региональные экономические и торговые связи углубляются, расчеты в
национальных валютах показывают максимумы. Это вызвано ненадежностью того
порядка, который был навязан всему миру — до недавнего времени — группой стран.
И, конечно, в этой связи потребуется ряд мер, в том числе экономического
характера — для того, чтобы занять достойное место в новой мировой модели.
- Считаете ли вы
по-прежнему актуальной «зеленую» повестку для нашей страны? Разрыв с Западом –
это удар по экологическим и инновационным программам в России (ВИЭ, в
частности), или появление новых возможностей?
- Я в последнее время
часто слышу тезис о том, что разрыв отношений с США и Европейским союзом вследствие
их беспрецедентной агрессивной нерыночной политики санкционного давления на
нашу страну автоматически ведет к отказу от принципов ESG. Что про принципы
«устойчивого развития» можно забыть, что это также элементы нерыночной
конкуренции, а тема идет на спад. Это не так.
Мы проводим трансформацию принципов
устойчивого развития, адаптируем под российские реалии. ЦУР (Цели устойчивого
развития) ООН, членами которой мы, тем не менее, являемся – никто не отменял.
Но у нас в стране есть собственная стратегия по выбросам, собственные рейтинги,
также Минэкономики подготовил законопроект о публичной нефинансовой отчетности
– и к ней мы также придем, с Михаилом Бештоевым из Минэка мы уже неоднократно
это обсуждали. Да, так получилось, что у России и в области ESG сформировался
«свой собственный путь» - но от него мы точно не отказываемся. И хочу сказать,
что азиатские инвесторы с очень большим позитивом относятся к компаниям,
которые переходят к зеленой экономике, к устойчивому развитию. И они понимают,
что такие перемены не могут происходить быстро, поэтому та работа, которая
сегодня проводится в России, встречает большое одобрение со стороны наших
партнеров-инвесторов с востока.
Мы довольно быстро встроились в эту новую
систему и стали адаптировать свою нормативную базу и стратегические документы,
формировать ответственные за устойчивое развитие блоки в бизнес-сфере. В частности, приняли стратегию
низкоуглеродного развития России до 2050 г. с учетом поручения президента
обеспечить большее снижение вредных выбросов, чем в Евросоюзе. Закон об
ограничении выбросов парниковых газов с перечнем пилотных регионов также вошел
в нормативную базу по изменению экологической ситуации. Практически в каждом
крупном или экспорто-ориентированном бизнесе появились профильные департаменты
или подразделения, отвечающие за ESG-тематику. Блок по отчетам в области
устойчивого развития стал вообще «мастхэв» в годовых отчетах, публикуемых
компаниями, равно как и участие в различных российских и международных
ESG-рейтингах. В эту же когорту нормативной базы, на самом деле, входят и
законопроекты (вместе с Постановлениями Правительства) по выбросам в атмосферу,
по Расширенной ответственности производителя, по маркировке, по публичной
нефинансовой отчетности – и так далее.
У нас в целом
Правительством утверждены следующие основные направления устойчивого (в том
числе зеленого) развития в России:
1) обращение с отходами;
2) энергетика;
3) строительство;
4) промышленность;
5) транспорт и
промышленная техника;
6) водоснабжение и водоотведение;
7) природные ландшафты,
реки, водоемы и биоразнообразие;
8) сельское хозяйство.
Сейчас, когда порваны
логистические и торговые связи с Европой и США, когда международные стандарты и
рейтинги фактически для нас неприменимы – я по-прежнему
вижу большой потенциал в продолжении ESG-политики.
Потому что, во-первых,
это – трансформация нашей промышленности и экономики. Сейчас, в эпоху создания
собственного промышленного суверенитета и поиска новых точек для роста и
возможностей – это критически необходимо.
Во-вторых, в наших
реалиях мы неплохо сместили акцент в сторону такого понятия, как «Устойчивое
развитие городов». Эта практика сейчас в целом масштабируется по всей стране,
города активно в нее включаются, каждый ищет свои «преференциальные точки для
роста» - и модерирует этот процесс ВЭБ. То есть создается новая устойчивая
инфраструктура внутри, которая меняет облик городов и их комфорт.
- Вы много сил отдали
работе в ракетно-космической отрасли, одной из ведущих высокотехнологичных
отраслей нашей страны. Как вы оцениваете перспективы реализации программ
технологического суверенитета в этой важной и чувствительной сфере, имеющей
самое прямое отношение к обороноспособности страны? Насколько критически важны
в ней международные научные и коммерческие контакты? И возможны ли они?
- В своей работе на
площадке Госдумы я максимально активно стараюсь этому способствовать: являлся и
являюсь Председателем экспертного совета по ракетно-космической отрасли,
пробивал законопроекты о Фонде данных ДЗЗ для Роскосмоса (чтобы корпорация
могла зарабатывать на данных). Также защищал закон о праве корпорации создавать
фонды и АНО, входить в капитал акционерных обществ, становиться более активным
участником рыночного оборота сервисов и услуг, быть конкурентоспособной. Отдельно
глубоко работаем над вопросами разграничения продукции (военного, двойного и
гражданского назначения), чтобы также убрать административные барьеры на пути к
росту коммерческой привлекательности сервисов и услуг. В общем, работы ещё
много - и здесь санкции стали ещё большим стимулятором создавать этот
законодательный базис для космической промышленности.
Еще одно важное
направление для нас — поддержка научного космоса и исследований Луны, дальних
планет совместно с партнерами из дружественных государств. Думаю, что мы космос
не потеряем.
- Развитие политических и
экономических связей с Китаем сегодня мы считаем важнейшим направлением на
длительную перспективу. Однако иногда приходится слышать, что ментально и
культурно мы и китайцы различаемся очень сильно, что может стать препятствием
на пути дальнейшего сближения. Вы в недалеком прошлом руководили российской
национальной частью Молодежного совета ШОС и знаете реальное положение дел
лучше многих экспертов. Ваша оценка этой проблемы?
- Лично я не считаю это
проблемой, скорее - общая задача по развитию добрососедства. Отношения России и
Китая получили новый сильный виток развития во время первого президентского
срока Владимира Владимировича Путина. И в России и в Китае понимают, что наши страны
соседи, которых объединяет множество исторических, экономических связей и
главное - принципиальных подходов к обеспечению региональной и мировой
безопасности, формированию общего экономического и логистического пространства
для достижения устойчивого развития.
Еще в 2001 году Владимир
Путин и Цзян Цзэминь подписали Договор о добрососедстве, дружбе и
сотрудничестве, который стал основой отношений России и Китая, охватывая
основные совместные направления развития. Мы видим, что торговый оборот между нашими
странами неуклонно растет, достигнув в прошлом году 190 млрд дол, что на 29%
больше к 2021 году. Уверен, что потенциал наших отношений будет развиваться и
дальше.
К тому же, по-прежнему
являясь Председателем Национальной части Молодёжного совета Шанхайской
организации сотрудничества, активно работаю в направлении развития совместных
молодежных проектов и инициатив между странами-участниками, позволяющих во
многом формировать будущую повестку сотрудничества между нашими странами. В
марте этого года в Нью-Дели состоялось заседание молодежного совета ШОС, в ходе
которого намечены предстоящие планы организации. Сегодня завершается оформление
диалогового партнерства с Бахрейном, Кувейтом, Мальдивами, Мьянмой и ОАЭ в
рамках ШОС. Это показывает актуальность и востребованность шанхайского формата,
о чем я говорил ранее. Взаимодействие в рамках такой статусной региональной
организации помогает выстроить взаимоотношения между странами таким образом,
когда это выгодно для всех, а не только отдельно взятой стране или двум. В
многом эта работа стала примером для многих наших партнеров.
