Вице-премьер российского правительства
Андрей Белоусов 13 июня выступил с неожиданным интервью РБК. Интервью
было приурочено к открытию на этой неделе 26-го Петербургского международного
экономического форума, который пройдет в северной столице с 15 по 17 июня.
Собственно экономическая часть этого выступления звучала вполне привычно:
отвечающий в первую очередь за технологическое развитие вице-премьер снова
подчеркнул значимость «технологического суверенитета» для России, указал на то,
что относительно высокая ставка Центробанка позволяет инвестировать только в
высокоприбыльные проекты, но эта мера необходима для стабилизации финансовой
системы, а также отметил, что отток капитала из России значительно уменьшился.
В целом, все это звучало вполне умеренно и даже по-хорошему традиционно.
Что было действительно неожиданно, так
это появившаяся в речах столь высокого чиновника философская тема. Он несколько
раз упомянул популярное сегодня в устах российской политической и
политтехнологической элиты понятие «смыслы». Обозревателям запомнилась его
фраза, претендующая на афоризм: «Ядро экономики состоит из смыслов». Мне
кажется, что удивляться нечему, и это своего рода аппаратная идиома: мне много
раз приходилось слышать в больших кабинетах слово «смыслы» в непривычном для
философа контексте. Один раз я даже
поразился термину «смысловики» - то есть гуманитарии, отвечающие не за какие-то
прагматические вопросы, а за что-то, что связано с ценностным обоснованием тех
или иных действий. Между понятиями «ценности» и «смысл» имеется некоторая
разница. «Ценности» пребывают в идеальном мире, «смыслы» связывают идеальное и
конкретное. Когда мы говорим «нечто имеет особый смысл», мы даем понять, что
некий предмет наибольшим образом отражает ту или иную ценность, в нем эта
ценность как бы опредмечивается, приземляется. Но, с другой стороны, сам этот
предмет приобретает идеальную, непрагматическую значимость.
Какую в этом плане идеальную
значимость обретает «ядро экономики»? В принципе, понятно, о чем идет речь.
Выбор экономической стратегии — это именно смысловой, ценностный выбор,
экономика в этом плане не о деньгах, она о ценностях и смыслах. Вот мы дружили
с Германией, она была для нас самым крупным и самым ценным торговым партнером,
геоэкономически, прагматически мы были ориентированы именно на эту страну.
Строили с ней газовые потоки, открывали рынки для ее товаров, создавали на
своей территории сборочные цеха автомобилей германских марок. Но в то же время
ценностно Германию мы не любили, точнее мы не любили вот эту хорошо
причесанную, богатую и скучную постмодернистскую Германию, боящуюся сказать
лишнее слово против так называемых европейских, точнее брюссельских ценностей.
Любили мы какую-то другую воображаемую Германию: Германию то ли Гете, то
ли Ницше, то ли Томаса Манна и Германа Гессе. Излишне
говорить о том, что реальная Германия терпеть не могла нас. Говоря откровенно,
из всех нас она любила только Горбачева, и по мере того, как мы уходили
от Горбачева и его наследия все дальше и дальше, Германия в нас
разочаровывалась, пока в 2022 году она нас окончательно и торжественно не
прокляла. Ценности, смыслы победили все прагматические расчеты, все
торгово-экономические манипуляции.
Уверен, рано или поздно то же самое
может получиться и с нашим главным нынешним союзником — Китаем. Когда-нибудь мы
поймем, что у нас разные ценности, разные цивилизационные пути, и нам нужно
держаться друг от друга чуть подальше, желательно при этом не прерывая
сотрудничества, но сохраняя его на высоком уровне. Именно по той причине, что
мы никуда не можем вписаться, нам и нужен технологический суверенитет, нужна
цивилизационная самостоятельность, немыслимая без определенной
мир-хозяйственной самодостаточности.
Но обо всем этом будет говориться на
одной из важнейших секций Петербургского форума «Горизонт — 2040», основными
спикерами которого, помимо самого Белоусова, заявлены Александр Дугин и Алексей
Чадаев. Они, вероятно, и будут представлять на мероприятии те самые
«смыслы», из которых состоит экономика. Выбор примечательный.
Александр Дугин на протяжении большей
части своей сознательной интеллектуальной деятельности проповедовал союз России
и вот той самой «воображаемой» Германии, ради которого наша страна, как он
предполагал, могла бы даже пожертвовать Калининградской областью. Теперь
главный «смысл» его проповеди сводится к необходимости вечной войны с Западом,
в частности, ради освобождения Европы от глобализма. Боюсь, что такого рода
война исчерпает все российские ресурсы, не только экономические, но и
демографические, и никакой технологический суверенитет не будет возможен уже
физически.
Алексей Чадаев, когда-то автор книги
«Путин. Его идеология», сегодня отстаивает в общем один тезис, кажущийся
самоочевидным — России, чтобы выиграть войну, нужна надежная современная
техника. Технику производят и разрабатывают люди, люди эти разные, более
миллиона такого рода людей покинуло Отечество за два последних года, и в общем
дефицит кадров не возмещен. «Вечная война» с Западом, который проповедует
Дугин, едва ли поможет России решить проблему кадрового голода. Да дело и не
только в этом: Россия собирается восстанавливать технологический суверенитет, а
это значит поднимать и развивать фундаментальную и прикладную науку и в целом
возвращать статус интеллектуальному классу России. Между тем, пока наши
«смыслы» формируют люди, исповедующие философию, которую можно назвать русским вариантом
Контрпросвещения. То есть они, и в первую очередь Дугин, говорят, что разум,
рациональность, в конце концов индивидуальная свобода — это как раз тот самый
модерн, с которым вступила в войну традиционалистская Россия.
«Не может быть равенства»
И все-таки Белоусов у нас пока, в
первую очередь, экономист, а не философ. Поэтому его воззрения на
взаимоотношения государства и бизнеса не менее значимы, чем его идеологические
конструкты. И тут он четко выстраивает иерархию, в которой государство –
ведущий партнер, а бизнес – ведомый.
«Старший партнер и младший партнер, -
говорит вице-премьер. - Потому что в наших условиях государство — это не
ночной сторож и даже не баланс между обществом и государством. Государство
берет на себя многие функции гражданского общества. Так уж получилось, к
сожалению, исторически так получилось. И тем более сейчас получается это так
<…>. Поэтому не может быть равенства государства и бизнеса. Но
партнерство, когда государство и бизнес понимают взаимно цели и задачи, уважают
их и работают, так вот, как win-win, с эмпатией. Один работает на цели другого,
выстраивая в каждый момент времени некий консенсус, через плотные коммуникации,
— вот эту модель я и называю моделью партнерства. Она у нас стала складываться
с 2020 года, с пандемии».
Отсюда и будоражащая бизнес-сообщество
уже не первый месяц идея с дополнительным налогом на сверхдоходы. Белоусов
говорит, что это сам бизнес решил самообложиться: «Я вам открою большую тайну:
идея этого налога про 300 млрд руб принадлежит бизнесу, а не государству.
<…> Они же умные и информированные. Они понимают, что у них колоссальные
сверхдоходы за 2021 и 2022 годы. Гигантские просто. Больше, чем у бюджета. Они
говорят: «Ребят, чем нам налоги повышать, давайте мы лучше скинемся и
заплатим».
Иными словами, пафос вице-премьера
абсолютно правильный - «смыслы действительно формируют экономику», но «смыслы»
бывают разные, и некоторые из них противопоказаны как политике, так и народному
хозяйству.
