В современном мире все чаще звучат призывы и предупреждения о переходе к зеленой экономике. Европа и Америка называют одной из приоритетных задач достижение к 2050 году углеродной нейтральности. Китай планирует добиться аналогичных показателей к 2060 году. В России хоть и не говорят о полной углеродной нейтральности, но также готовятся к 2050 году значительно снизить углеродный след и выбросы парниковых газов в соответствии с Парижским соглашением по климату. Параллельно идет подготовка перестройки российской экономики к глобальному энергетическому переходу и «низкоуглеродному будущему». Полный масштаб необходимых изменений трудно поддается оценке, в том числе и серьезных изменений в отношениях государства и рынка.
Что такое «зеленая экономика»?
Большинство экспертов при упоминании «зеленой экономики» воспринимают исключительно экологический аспект, полагая, что это экономика, построенная на использовании возобновляемых источниках энергии с экологичным промышленным производством и заботой об окружающей среде. Однако понятие «зеленой экономики» включает в себя намного более фундаментальные принципы. Так, основными постулатами «зеленой экономики» являются:
1. невозможность бесконечного расширения сферы влияния в ограниченном пространстве;
2. невозможность требования удовлетворения бесконечно растущих потребностей в условиях ограниченности ресурсов;
3. взаимосвязь всего на Земле.
Сторонники «зеленой экономики» критикуют, в том числе, экономический рост как основополагающую цель современной экономики. Стремление к постоянному экономическому росту на первый взгляд не связано с экологией, но противоречит первым двум озвученным тезисам. То есть невозможно требовать постоянный рост в ограниченном экономическом пространстве в условиях ограниченности ресурсов. Аргументом в пользу невозможности постоянного экономического роста выступает и цикличность мировой экономики, где за ростом обязательно следует спад, а периодическое наступление кризисов является неизбежным.
«Зеленая экономика – экономика, которая в минимальной степени задействует недра, а, главным образом, занимается возобновляемыми источниками, то есть то, что можно по-другому назвать экономикой замкнутого цикла. Она берет ресурсы, использует их и возвращает обратно в производство. Максимальная ставка делается на технологии и рециклинг», - рассказал Public Opinion генеральный директор АНО «Центр экологических инвестиций» Михаил Юлкин.
То есть переход к зеленой экономике - это не только вопрос экологичности и борьбы с глобальным потеплением, но и фундаментальное изменение самой экономической модели.
Алексей Кудрин о переходе к «зеленой экономике» и приватизации
Основным агитатором подготовки к энергетическому переходу и «зеленой экономике» от органов власти в России выступает глава Счетной палаты и бывший министр финансов Алексей Кудрин.
Так, в начале августа он заявил в интервью РБК, что сырьевая модель российской экономики изжила себя, а к инвестиционной модели перейти так и не удалось.
Позднее Кудрин отметил неотвратимость энергетического перехода и призвал готовиться к «низкоуглеродному будущему».
«Правительство видит вызовы, которые несет энергопереход, и уже начало подготовку к низкоуглеродному будущему. Своевременный шаг. Счетная палата тоже включает компоненты перехода в свою сферу аудита», — написал Кудрин в своем Twitter’e.
«Сейчас мы считаем, что мы в четвертой промышленной революции. Внутри этой четвертой промышленной революции будет другая революция — это переход к так называемой зеленой экономике, безуглеродной. Масштаб преобразований, которые ждут весь мир в ближайшие 20 лет, можно сравнить с изобретением двигателя внутреннего сгорания», — заявил Кудрин в ходе пленарной сессии «Московского финансового форума».
Между тем в статье «Пора дать экономике повзрослеть» глава Счетной палаты отметил необходимость приватизации в России в условиях изменяющегося мирового устройства.
«Еще после экономического кризиса 2008–2009 годов в большинстве стран мира относиться к высокому уровню участия государства в экономике стали гораздо терпимее. Считалось, что в период кризисов роль государства может усиливаться, однако в периоды посткризисного развития важно сокращать госучастие. Экстренная терапия несет в себе много рисков в случае, если ее вовремя не свернуть. <…>
Все это, во‑первых, приводит к снижению эффективности функционирования рыночных механизмов: из-за конфликта интересов собственника и блюстителя равных правил игры нарушается принцип равенства компаний во взаимоотношениях с государством. Конкурентные механизмы замещаются административным ресурсом и лоббистскими возможностями. Как следствие, экономика начинает «пробуксовывать». Кроме того, непрозрачность работы госпредприятий грозит ростом скрытых долгов, гасить которые придется государству, а точнее, налогоплательщикам. Как отмечают эксперты, такие «сюрпризы» иногда обходятся более чем в 10 % ВВП. <…>
Изменить ситуацию может приватизация, которая даст предприятиям эффективных собственников. Это положительно скажется не только на результатах отдельных организаций, но и повысит эффективность экономики в целом.<…>
Естественно, нельзя отрицать и финансовый эффект приватизации. Особенно сейчас, когда на новые стратегические инициативы нужны дополнительные средства. Их можно получить, не прибегая к повышению налоговой нагрузки, а просто планомерно реализуя часть пакетов акций, имеющихся в госсобственности», - написал в своей статье Кудрин.
Роль государства в экологической «перестройке» и регулирование зеленой экономики
При традиционном недропользовательском подходе участие государства является более очевидным. Это и контроль добычи полезных ископаемых, и перераспределение доходов в бюджет.
Регулирование государством рынка и масштабы госсектора при переходе на «зеленую экономику» стали предметом дебатов.
С одной стороны, слишком большая доля госсектора и зарегулированность экономики государством зачастую приводят к неэффективности и тормозят современный технический прогресс. Так как основой «зеленой экономики» являются именно технологии, важно создавать конкурентную среду, в том числе, среди управленцев, что в условиях назначения глав госкомпаний просто невозможно.
С другой стороны, переход на зеленую экономику связан с большими издержками, нести которые придется в первую очередь государству.
«При всей содержательности приводимых Кудриным и его противниками аргументов дискуссия о допустимых размерах участия государства в экономике представляется, мягко говоря, неактуальной. Причем она будет лишена актуальности даже с учетом проблемы растущих скрытых долгов госпредприятий, на которую справедливо обращает внимание глава Счётной палаты, предрекая налогоплательщикам возможные потери в размере 10% ВВП», - прокомментировал статью Кудрина для редакции Public Opinion журналист РБК Александр Бирман, - «Но субсидии прогрессивным производителям и ответственным потребителям, вложение средств госбанков в ESG-инструменты и прочие «финансово-экологические бонусы» при известном угле зрения тоже можно расценить как неэффективное расходование средств налогоплательщиков».
Так, государству придется нести затраты на развитие необходимых технологий и масштабную цифровизацию, осуществлять контроль над экологичностью производства, вводить разнообразные субсидии и прямое финансирование зеленых проектов. Дополнительными потерями станут выпавшие доходы от добычи и продажи нефти и газа, которые на данный момент являются основой российской экономики. Бюджет страны при переходе на «зеленую экономику» понесет триллионные издержки, а ВВП России ощутимо сократится. От государства в любом случае потребуется активное участие в мероприятиях по модернизации экономики, а также контроль над их результатом.
Стоит отметить, что отказ от модернизации экономики может принести еще большие издержки, как от неэффективности добычи нефти и газа при условии, что основные экономики мира добьются углеродной нейтральности и перейдут на возобновляемые источники энергии, так и от все возрастающих расходов на ликвидацию последствий изменений климата.
От бизнеса также потребуется более ответственный подход и совместная работа с государством, участие в экологической модернизации и реформировании модели экономики не только на условиях стимулирующих выплат или штрафов.
«Нельзя регулировать те же вредные выбросы, если в основе не лежит понимания, что выбросы реально влияют на концентрацию СО2 в атмосфере, а через это приводят и к изменениям климата, которые чреваты гораздо большими стихийными бедствиями, чем относительно небольшой на этом фоне рост издержек. Когда смывает города – это обойдется гораздо дороже», - заметил в свою очередь Юлкин.
В итоге, необходимо добиться тонкой гармонии, когда государство выполняет необходимые стимулирующие и регулятивные функции, не мешая при этом естественной конкуренции и техническому прогрессу.
Мировая практика в переходе к «зеленой экономике»
Отправной точкой «зеленой» повестки считается принятое в 2015 году Парижское соглашение в рамках конвенции ООН об изменениях климата, регулирующее меры по снижению выбросов углекислого газа в атмосферу с 2020 года.
После этого отдельные страны начали активно прорабатывать необходимые изменения в своих экономиках, а также наращивать финансирование экологических проектов и технологий на основе возобновляемых источников энергии.
В 2019 году Жан-Клод Юнкер, занимавший тогда пост председателя Европейской комиссии, объявил, что четверть бюджета ЕС в период с 2021 по 2027 гг. будет направлена на борьбу с глобальным потеплением. С учетом того, что расходная часть бюджета ЕС в 2021 году утверждена в размере €166 млрд, речь идет о цифрах порядка €40 млрд ежегодно.
Отдельным пактом также стала Европейская «Зеленая сделка», принятая в 2019 году, главной целью которой является полная декарбонизация и углеродная нейтральность ЕС к 2050 году. Затраты на осуществление пакета мер оценивают в €1 трлн.
Лидером среди европейских стран по затратам на зеленую экономику является Германия. На 2021 год в федеральном бюджете Германии на Министерство окружающей среды, охраны природы и ядерной безопасности выделено €2.7млрд. Эта сумма не включает инвестиции в отдельные экологические проекты и технологии, а также субсидирование «зеленого» производства и «зеленой» энергетики. К примеру, в 2021 году за закрытие активов, связанных с генерацией энергии на угле компания RWE получит 2,6 млрд евро, а LEAG — еще 1,75 млрд евро. Также в 2020 году в Германии доля «зеленой» энергетики на возобновляемых источниках впервые превысила 50 процентов и стала преобладать над традиционной.
В сентябре 2020 года Китай, на долю которого по разным оценкам приходится до 27% общемировых выбросов загрязняющих веществ, также призвал к глобальной «зеленой» революции.
"Человечество должно начать экологическую революцию и быстрее двигаться по пути к формированию экологичной модели развития и образа жизни", — процитировал ТАСС слова лидера КНР Си Цзиньпина во время выступления на 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Он отметил, что страна будет стремиться выйти на пик выбросов до 2030 года, а к 2060 достичь углеродной нейтральности. По оценке компании Sanford C. Bernstein & Co, переход страны к новой экономической модели может обойтись ей в $5,5 трлн.
США при президенте Дональде Трампе, лоббирующем интересы нефтяной отрасли, 1 июня 2017 года вышли из Парижского соглашения по климату. Однако после победы на выборах Джо Байден в день своей инаугурации, 20 января 2021 года, подписал указ о возвращении США в список стран-участниц соглашения. Также в США планируют провести радикальные экологические реформы и реализовать план Байдена «Революция чистой энергии», бюджет которого оценивается в $1,7 трлн долларов федеральных средств в дополнение к обязательствам местных штатов и частного сектора.
В июне 2021 года фонд ЮНЕСКО опубликовал доклад, согласно которому рост расходов на науку в мире обогнал рост ВВП. Больше всего международных научных патентов регистрируется в Китае (31,7%), США (21,7%), Японии (20%) и ЕС (13,9%). Отдельно отмечается, что два преобладающих направления всех патентов – это цифровизация и защита окружающей среды, которые одновременно являются и направлениями «зеленой экономики».
Помимо государств, инвестирующих средства в экологию и энергетику на возобновляемых источниках, частный сектор также активно участвует в «зеленой» революции. Сюда входят как разработка технологий, модернизация производств и экологические проекты отдельных компаний, так и инвестиционные продукты. Одним из них являются «зеленые облигации». Издание «Ведомости» со ссылкой на отчеты Moody's Analytics, сообщило, что в 2019 году было выпущено зеленых и социальных облигаций на общую сумму $121,8 млрд, а в 2020 году уже более $400 млрд.
Общие мировые затраты на «зеленую экономику» со стороны государств и частного сектора не поддаются исчислениям, но по разным данным уже превышают 10% мирового ВВП. Однако отмечается, что «зеленая» экономика каждый год приносит все большую доходность, и постепенно переходит из издержек в разряд выгодных инвестиций. Что делает данную экономическую модель выгодной не только с точки зрения экологии и защиты окружающей среды.
