В 2022 году спрос в России на банковские
вклады в юанях подскочил на 85%. При этом доля китайской валюты в резервах мировых
центробанков – всего 2,8%. А вот в составе ЗВР нашего Центробанка доля юаня – свыше
17%. Так что и граждане России, и наши финансовые власти юанизируются гораздо быстрей
всего остального мира.
Нам-то
деваться некуда, но и другие страны все больше присматриваются к китайской валюте
как альтернативе доллару. Китайская экономика растет, вытесняя американскую, увеличивается
международная торговля в юанях. Еще 7 лет назад МВФ принял решение включить китайский
юань в расчет корзины специальных прав заимствования (SDR), что означает на практике
статус резервной валюты.
Посол
КНР в Москве Чжан Ханьхуэй недавно говорил,
что доля юаня в двусторонних торговых расчётах между Китаем и Россией выросла с
3,1% в 2014 году до 17,5% в 2020 году. Саудовская Аравия ведет переговоры с Китаем
о переводе части нефтяной торговли с КНР на юани. И не только она – этому явлению
уже придумано название: Петроюань.
Несвобода пока лучше свободы
Финансовые
аналитики Барри Эйхенгрин, Камилла Макэр, Арно Мель, Эрик Монне и Ален Наеф в недавнем исследовании на портале
CEPR.org/VoxEU на тему того, как юань станет или не станет заменой доллару, пишут,
что «ключевое значение имеют офшорные рынки юаня и своп-линии центрального банка».
Именно эти факторы крайне важны для определения степени конвертируемости валюты.
Офшорные рынки обеспечивают возможность свободного обмена юаня вне контроля Нарбанка
Китая, а своп-соглашения гарантируют поступление юаневой наличности в пределах согласованных
лимитов. У Банка России и Народного банка Китая есть соглашение о свопе на 150 млрд
юаней. Всего Народный банк Китая заключил такие договора с 39 центральными банками
на общую сумму около 3,7 трлн юаней (550 млрд дол). А вот ФРС США среди них нет.
Офшорные
рынки также весьма невелики по объемам. Исследователи пишут, что «на июль 2021 г.
на офшорных счетах было размещено около 1,25 трлн юаней (200 млрд дол.). Пока эти
рынки остаются небольшими по сравнению с офшорными рынками долларов в Европе и других
странах».
Расширение
этих механизмов при дальнейшей либерализации движения капиталов за пределы Китая
должно привести к плавающему курсу и полной свободной конвертируемости юаня. В теории.
А на практике Пекин совсем не стремится к безудержной свободе своей валюты.
Дональд Трамп неоднократно обвинял китайские
власти в намеренном ослаблении курса юаня в целях поддержки экспорта, называя Китай
«великим мастером» в валютных манипуляциях. Став президентом, убедился в этом на
собственном опыте. Его администрация в 2018 году ввела заградительные пошлины на
ряд китайских товаров, предполагая, что американские импортеры начнут искать альтернативы
Китаю, а производители перестанут открывать там предприятия. Ответ Китая выразился
в административной девальвации юаня на 14%, что полностью обесценило действия Трампа.
При
этом Китай медленно, но верно готовит почву для триумфа своей валюты. Одной из мер
станет широкое внедрение в практике международных расчетов цифрового юаня, который
будет использоваться в масштабном проекте инвестиций КНР в инфраструктуру стран
Евразии и Африки «Один пояс, один путь». Народный банк Китая заявлял, что право
на выпуск цифровых валют станет «полем битвы между государствами», и Китай должен
победить благодаря тому, что выпустит свою цифровую валюту первым.
Но
главный критерий международного успеха валюта – это доверие. А с этим у Китая проблемы.
Обеспокоенность инвесторов вызывают высокий уровень закредитованности. По некоторым
данным, объем национального долга в 2020 году превысил 330% ВВП Китая. Основную
его часть составляют не государственные, а корпоративные и муниципальные, в том
числе на уровне провинций, долги. Одним из следствий стал непрекращающийся кризис
на рынке недвижимости, отвечающем почти за треть ВВП страны. Оценку затрудняет непрозрачность китайской экономики.
Есть
и объективные факторы, вызывающие пессимизм относительно перспектив КНР. Производительность
труда в КНР растет медленнее экономики и остается на низком уровне. При этом там
все меньше желающих работать за гроши. Средний уровень доходов китайцев в 2019 году
был выше, чем у всех других стран БРИКС, кроме России. Население Китая — одно из
самых быстро стареющих в мире, а рождаемость в 2021 году достигла минимума за последние
60 лет. Известный китаист Николай Вавилов
сегодня написал, что «если 60 лет назад китайцем был почти каждый третий житель
мира, то сейчас, когда население земли достигло 8 миллиардов человек - то китаец
это едва ли каждый шестой».
Без суеты
В
исследовании на портале CEPR.org/VoxEU говорится, что «усиление роли юаня в качестве
резервной валюты не приведет к автоматическому снижению роли доллара как резервной
валюты. Скорее Китаю придется держать резервы в долларах, чтобы другие страны охотно
держали резервы в юанях. Эти две резервные валюты будут дополнять, а не заменять
друг друга».
На
ближайшую перспективу – так и будет. У Китая пока другого выхода нет. Но статус
основной резервной валюты мира слишком сладок, чтобы к нему не стремиться. Ведь
именно благодаря этому статусу доллара США пользуются роскошью прекрасно жить с
совершенно сумасшедшим для всех других стран уровнем национального долга.
Китай
не торопится. Дела у него идут неплохо. Несмотря на ковидные ограничения, рост промышленного
производства в сентябре составил 5% в годовом выражении, инвестиции в основной капитал
за 10 месяцев года увеличились почти на 6%. Скоро состоится визит председателя Си в Саудовскую Аравию.
А
на Мосбирже юань вот уже почти два месяца стабильно держится в районе 8,5 руб.
Александр Богомолов, обозреватель PublicO
