Вчера вечером вышел
долгожданный указ президента об ограничении торговли с теми, кто придерживается
потолка цен на российскую нефть. "Запрещаются поставки российских нефти и
нефтепродуктов иностранным юридическим лицам и физическим лицам при условии,
что в контрактах на эти поставки прямо или косвенно предусматривается
использование механизма фиксации предельной цены. Установленный запрет
применяется на всех этапах поставок до конечного покупателя", — говорится
в указе, который вступает в силу 1 февраля и действует до 1 июля 2023 года.
Запрет пока установлен
для нефти, но позже распространится и на нефтепродукты, на которые в рамках
Евросоюза с 5 февраля также должно быть введено эмбарго и потолок цен.
Рынки ждали этого
документа так долго, что успели морально подготовиться. Цены на нефть на
короткий момент слегка подскочили, но быстро вернулись на прежний уровень.
Сейчас их больше толкают вверх перспективы снятия ограничительных антиковидных
мер в Китае и возобновление полноценной работы НПЗ в США после снежной бури.
Наш ответ атлантам,
держащим на плечах ценовой потолок в 60 дол за бочку российской нефти, оказался
достаточно мягким. Но это не реверанс в их сторону, а жест поддержки российских
нефтяных компаний, открывающий им возможности поиска различных вариантов
взаимодействия с покупателями.
Консервация убытков?
Пожалуй, самое
существенное в указе – отсутствие в нем странового ограничения. Запрет на
сделку накладывается исходя из условий контракта с конкретным покупателем.
Теоретически, с точки зрения авторов указа, им может стать и западная компания.
Ведь США и Евросоюз, как инициаторы введения потолка, в своих методических
рекомендациях не обязывают своих нефтетрейдеров включать пункт о предельной цене
на российскую нефть в контракты. А уж как эта компания будет обходить
национальное эмбарго, – ее проблемы. Которые, как показала богатая практика
этого года, успешно решаемы: экспорт через третьи страны, «разбодяживание»
нефти, покупка индийских или китайских нефтепродуктов из российской нефти…
России потрясения на
нефтяном рынке не нужны. В 2022 году наш экспорт составил 493,3 млрд дол, из
них на нефть пришлось 110 млрд. Мы, конечно, на западный санкционный шантаж не
поддадимся и принципами не поступимся. Но введение европейского эмбарго на
российскую нефть грозит нам, по словам вице-премьера Александра Новака,
сокращением нефтедобычи на 500–700 тысяч бар/сутки. Мало того, что это означает
дефицит бюджета (в этом году – 1,3 трлн руб, в 2023 году – около 3 трлн), но
также чревато чрезвычайно дорогой консервацией скважин. То есть бетонированием
на большую глубину с использованием сложных технологий и специального
оборудования. Расконсервация такой скважины означает ее повторное бурение.
Международное
энергетическое агентство (МЭА) пессимистичней Новака и считает, что сокращение российской
добычи составит в следующем году 1,5 млн бар\сутки, а при неблагоприятных
обстоятельствах - до 2 млн. Тогда дефицит бюджета вырастет как минимум в два
раза. Радует то, что МЭА в последнее время часто ошибается.
Не навреди!
Пользуясь терминологией
Дмитрия Медведева, в нефтяной отрасли «апокалипсиса пока не будет». Уж
сколько было прогнозов о крахе мировой экономики в пандемию и крахе экономики российской
под ударами западных санкций! Но жизнь продолжается. Современная рыночная
экономика демонстрирует чудеса живучести и приспособляемости к любым условиям.
Поговорка про водичку,
которая всегда дырочку найдет, полностью применима к нефти. Мы много говорим о
параллельном импорте, но в этой сфере хорошо работает и параллельный экспорт.
Главное – не мешать нефтяным компаниям с их богатым опытом, связями и прочными
позициями на мировых рынках делать свое дело. Те, кто готовил президентский
указ о «Применении специальных экономических мер в топливно-энергетической
сфере в связи с установлением некоторыми иностранными государствами предельной
цены на российскую нефть и нефтепродукты», это хорошо понимают.
