Мы говорим, что НАТО — это фактически
«коллективный Запад», но пока никому не приходит в голову назвать ШОС или же
ОДКБ - «коллективной Евразией». После распада Варшавского блока и СССР иной мир
- незападный — делал множество попыток объединения — и экономического, и даже
оборонительного. Однако ШОС пока не превратился в Анти-НАТО, а БРИКС не стал
чем-то подобным Большой семерке. Мы говорим о множестве цивилизаций в
современном мире, и это правда, но пока ни одна из цивилизаций не достигла
такой степени ценностной интеграции, как Запад.
В чем тут дело? Почему лишь западный
мир проявляет способности к сплочению, а все другие цивилизационные блоки — и
российский, и потенциально китайский — в настоящий момент заметно уступают
Западу в способности к коллективному действию? На этот вопрос можно дать
несколько равно справедливых ответов.
Один из них является почти официальным для отечественной дипломатии: и
российский МИД, и сам президент РФ говорят о том, что в отличие от
«однополярного» Запада, в котором все фактически решает Вашингтон, в незападном
мире царит «многополярность», и ни одна незападная страна не претендует
командовать на другой незападной страной. Китай, Индия, Россия, страны Средней
Азии и вот теперь Иран не вмешиваются в дела друг друга, ни одна из стран не
ищет гегемонии в Евразии, и все вместе они противостоят попыткам вернуть
гегемонию Запада и конкретно США.
У этой многополярности есть и обратная
сторона. Запад считает необходимым защищать всеми возможными способами те
страны, кто стремится к нему присоединиться - даже если они еще и не являются
членами НАТО, но лишь подали заявку на вступление в этот блок или какой-то
другое объединение Запада. Но Россия, как мы видели, по своим причинам
остереглась ссориться с Турцией и не решилась поддерживать столь же энергично
Армению, союзницу по ОДКБ, когда она вступила в вооруженное противостояние с
Азербайджаном. Можно предположить, что если бы Армения решила бы вернуться в
состав России, тогда отношение к ней было бы иным, как к Абхазии, скажем, но
партнерство по ОДКБ — это совсем не членство в НАТО.
В рамках саммита ШОС в Нью-Дели было объявлено о принятии Ирана в
это объединение. Несомненно, что это решение усилило Иран и дало ему
дополнительные рычаги в противостоянии с Израилем и дипломатических торгах с
Соединенными Штатами Америки.
Если в Белом доме после 2024 года
продолжит сидеть представитель Демократической партии, ядерная сделка с
Тегераном, скорее всего, будет восстановлена. Международная поддержка
республиканцев, вероятно, сократится до одного Тайваня — поскольку даже Израиль
остережется слишком сильно вмешиваться в политические процессы внутри США, как
это было в предыдущие годы.
Однако этот несомненно позитивный
фактор, который будет способствовать нормализации, не должен закрывать от нас
то обстоятельство, что складывающаяся на глазах многополярность — это
многополярность не эпохи Вестфальского мира XVII столетия, а, скорее, периода
распада Западной римской империи в V веке, когда в Европе соперничали
наследница Рима — Византия и множество варварских королевств, еще не нашедших
среди себя своего — западного — императора.
Сегодня в роли Византии выступает
коллективный Запад, а весь остальной мир — это пока разделенная на варварские
королевства Европа.
Появится ли на Востоке свой император?
Пока на роль Карла Великого многополярного Востока претендует Китай, точнее его
руководитель. Но здесь явным минусом является отсутствие некоей сакральной институции
типа римского епископата. ШОС составляют страны, различающиеся по языку,
культуре, религии, отношению ко всем сторонам жизни. И нет ни малейшей надежды
на то, что такая единая сакральная вертикаль появится — ею не может быть ни
восточное христианство, ни шиитский ислам, ни тем более индуизм. Едва ли на
роль единой идеологией не-Запада может претендовать и коммунизм китайского
образца. С трудом верится и в традиционализм дугинского толка, слишком
экзотичный для обывателей и слишком еретичный для носителей любого правоверия.
Конечно, возможен и элегантный ход.
Как поднялся римский епископат в варварском мире? Он поднялся на том, что был
защитником идеи истинного, ортодоксального христианства перед лицом ересей,
идущих в основном из Востока, со стороны императорского двора. Сегодня
квази-имперский «коллективный Запад» точно также вносит очень много искажений в
исповедуемую им же самим религию демократии или же философию Просвещения.
Нельзя исключить, что такого рода идеологией, защищающей политическую
ортодоксию, могла бы стать идея консервативной демократии. Было бы уж совсем
смело предположить, что в незападном мире мог бы возникнуть какой-то центр
кристаллизации этой консервативно-демократической идеологии, вокруг которого
могли бы сплачиваться незападные народы. Понятно, что речь идет совсем о чем-то
фантастическом, о чем-то, что появится и начнет работать едва ли в нынешнем
столетии.
Пока же ШОС представляет собой не НАТО
с обратным знаком, а, скорее, большое движение неприсоединения — ни к Западу,
ни к постоянно бросающему ему вызов радикальному исламизму. А это значит, что
впереди «темные века», за которыми когда-нибудь последует и наше «каролингское
возрождение».
