«Экономика предложения», которую упомянул
президент Владимир Путин в своей речи на ПМЭФ, это, в первую очередь, экономика
внутреннего спроса. Ведь без спроса нет потребления, а значит, и предложение останется
невостребованным. Главный редактор PublicO Борис Межуев уже писал
о том, что этот формат экономических реформ успешно показал себя в рейгановской
Америке. Однако стимуляция экономики методами налоговой разгрузки применялась также
в других странах – в ФРГ правительством Герхарда Шредера, в Великобритании
при Маргарет Тэтчер, да и в России при налоговой реформе в первый президентский
срок Владимира Путина.
Везде она дала отложенный, но
значительный экономический эффект, выведя стагнирующие системы на траекторию
роста. За давностью лет несколько подзабыт негативный шлейф рейганомики и
тэтчерономики. Ведь согласно постулатам отцов «экономики предложения» (А.
Лаффер, М. Фелдстайн, Р. Риган) государство не только обязано снижать налоговое
бремя на корпорации, чтобы они больше инвестировали в производство и тем самым
увеличивая будущие налоговые поступления, но и снижать расходы. Рейган и Тэтчер
пошли самым простым путем – резко сократили социальные расходы. Рейган, надо отдать
ему должное, был не столь радикален, как «железная леди». Для частичного покрытия
госрасходов его правительства активно занимали за рубежом, быстро низведя США с
уровня крупнейшего мирового кредитора в статус крупнейшего должника.
Тэтчер же, апеллируя к естественному
консерватизму англичан, традиционным духовным ценностям британского общества –
уважения к религии, закону и порядку, трудолюбию и бережливости – провела
массовую приватизацию множества госпредприятий и сокращение социальных
расходов. Ее правительства, снижая прямые налоги, вводили множество косвенных
налогов на ряд потребительских товаров, бытовые услуги, оказание медицинской
помощи… Именно при Тэтчер появился хорошо нам знакомый термин «шоковая терапия».
Она сопровождалась падением производства во множестве отраслей, сокращением
занятости на приватизированных предприятиях, нарастанием напряженности на рынке
труда. К 1981 году уровень безработицы превысил 10% активного населения, а
среди молодежи вырос в 4 раза. Это привело к тому, что бывшие
рабочие районы превратились в трущобы. Отмечался рост преступности и
терроризма.
Автор текста уверен, что с такой
политикой наш новый курс на «экономику предложения» объединяют только традиционные
ценности. Например, по последнему исследованию НАФИ, россияне, как и британцы, предстают
весьма бережливым народом: лишь треть населения не делают сбережений. Но Россия должна обойтись без сокращений
социальных расходов, роста безработицы и прочих прелестей.
Правда, смущает единодушие, с
которым министры экономического блока правительства на ПМЭФе высказывались за
сокращение бюджетных трат (не конкретизируя сферы). Дефицит федерального
бюджета к июню достиг 3,4 трлн руб при годовом плане 2,9 трлн. Слово «секвестр»
как вызывающее нехорошие ассоциации с 90-ми годами не используется, первый вице-премьер
Андрей Белоусов говорит о приоритизации. По его словам, 10-15% нынешнего
объема бюджетных расходов может быть оптимизировано без возникновения системных
рисков. "У нас очень много таких трат, которые сто лет не
пересматривались. Понимаете, они уже сидят у нас в голове, это незыблемо.
Ничего сейчас незыблемого нет, все это надо заново сейчас пересмотреть, это
большой ресурс", - вторит ему министр финансов Антон Силуанов.
Однако официальные лица и
провластные политологи уверены, что курс на экономику предложения – это курс на
экономику высоких зарплат, всеобщего благосостояния, всестороннего развития
российской экономики и процветание страны. В интервью RTVI политолог,
гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов
говорит: «Главное содержательное послание Владимира Путина на ПМЭФ - «экономика
предложения». И бизнес, и образованный класс, и основные доходные группы могут
рассчитывать на то, что каждой из этих групп и населению в целом власть
адресует стратегию удовлетворения их платежеспособного спроса. Внутренний спрос
- вообще основа развития. Для его удовлетворения реализуются инфраструктурные и
иные проекты».
Так ли это? Как совместить новый
курс с низкими доходами основной массы населения и традиционной экспортной
ориентированностью российской экономик? Какие другие подводные камни могут
возникнуть при реализации политики «экономики предложений»? Эти и другие вопросы сегодня обсудят эксперты PublicO.
