19 октября 2022 года Президент России Владимир Путин выступил на Совете безопасности, введя военное положение на четырех территориях, где проходит спецоперация: в Херсонской и Запорожской областях, а также в ДНР и ЛНР.
Это произошло впервые в постсоветской истории России.
Напомним, на территориях, где вводится военное положение, права и свободы граждан ограничиваются, усиливается охрана общественного порядка, государственных и инфраструктурных объектов, может проводиться эвакуация, устанавливается особый режим въезда на территорию, напротив, приостанавливается деятельность политических партий, а граждане привлекаются к выполнению работ для нужд обороны.
Также вводится военная цензура.
В Крыму, Краснодарском крае, Белгородской, Брянской, Воронежской, Курской, Ростовской областях и Севастополе вводится «средний уровень реагирования», там будут проводиться «отдельные мероприятия по территориальной обороне, мероприятия по гражданской обороне».
Также будут усилена охрана общественного порядка, военных и инфраструктурных объектов, может быть введен особый режим работы транспорта, коммуникаций и связи, жителей могут временно отселять в безопасные районы. Может быть введен особый режим въезда и выезда с территории, ограничение свободы передвижения по ней, ограничено движение транспортных средств, а также введен контроль за работой объектов транспорта, коммуникаций и связи; типографий, вычислительных центров и автоматизированных систем.
Режим повышенной готовности введен в остальных регионах Центрального и Южного федеральных округов. Там могут применяться те же меры, что при среднем уровне реагирования, за исключением отселения и особого режима въезда и выезда.
Для остальных регионов сохраняется базовый уровень готовности.
Секретарь Совбеза Николай Патрушев после заседания заявил журналистам, что власти планируют ужесточить ответственность за нарушение правил пребывания в стране. Также, по его словам, «намечены масштабные мероприятия по поддержанию правопорядка в местах компактного проживания мигрантов».
В соцсетях уже называют новую реальность «частичным военным положением», по аналогии с ранее проведенной частичной мобилизацией. При этом общество привыкло ожидать все более катастрофических новостей, поэтому такой вариант — без объявления всеобщего военного положения и закрытия границ — российское общество, находящееся в ситуации коллективной панической атаки, может воспринять даже как довольно мягкий, отмечают эксперты PublicO.
Напрашиваются и параллели с антиковидными мерами, когда в большинстве регионов России также вводили режим повышенной готовности.
Как и в тот раз, главы регионов получат дополнительные полномочия для «реализации мер, призванных обеспечить безопасность людей, охрану и антитеррористическую защищенность критически важных объектов, поддержания общественного порядка, повышения устойчивости работы экономики, промышленности, налаживания и расширения выпуска продукции, необходимой для специальной военной операции».
Координацией работы регионов по линии Госсовета будет заниматься мэр Москвы Сергей Собянин, кроме того, будет создан Специальный координационный совет при правительстве, который возглавит премьер-министр Михаил Мишустин.
Совет займется, в том числе обеспечением потребностей, возникающих в ходе проведения специальной военной операции, связанных как с ремонтом армейской техники, так и с восстановительными работами.
Руководитель Центра развития региональной политики Илья Гращенков отмечает, что военное положение ввели только в четырех регионах, еще месяц назад бывших независимыми республиками, а до этого — непризнанными республиками.
«Как и опасались критики, быстрого включения в состав России не вышло, сейчас решают задачу, как их не потерять. Высказывались и опасения, был ли смысл присоединять территории, которые не полностью контролируются российскими войсками — в этом плане объявление там военного положения – это здравая логика. Логично и то, что в приграничных районах ввели режим средней опасности, так как там в жилые дома прилетают артиллерийские снаряды, бомбят инфраструктуру. Эти регионы столкнулись с последствиями СВО, и логично, что они должны действовать по особой схеме. Что касается ввода режима повышенной готовности в ЦФО, то и это логично. Речь идет о том, что больше полномочий получат органы безопасности, например, в плане проверки транспорта. Как и при частичной мобилизации или при ковиде, статус законов будет понижен, и злоупотребления будут пресекать, если какой-то ропот станет доходить до начальства. Будет в каком-то смысле повторение ситуаций, когда в коронавирус полиция гонялась за пожилыми людьми, которые должны были сидеть дома, или же во время мобилизации — за теми, кого пытались мобилизовать. Для губернаторов, в том числе, для Собянина, режим повышенной готовности — это привычная система пониженных обязательств, когда статус закона получает то, что власть пишет в твиттере. Но, думаю, объявлять всеобщее военное положение власть не будет, так как это влечет за собой форс-мажор для бизнеса, компенсации и так далее, как и в ковид не вводили режим ЧП. Думаю, будет система сдержек и противовесов», — считает Гращенков.
Глава Международного института политической экспертизы Евгений Минченко отмечает, что, учитывая, что в соцсетях пророчили тотальное военное положение, а его объявили лишь на четырех приобретенных территориях, пока ситуация выглядит спокойно.
«Пока есть ощущение, что ситуация под контролем. Прибегли к фигурам, которые обычно справляются с кризисом: Мишустин и Собянин», — рассуждает Минченко.
Есть и иная точка зрения. Оппозиционный политолог Аббас Галлямов считает, что власть готовится бороться не столько с внешним врагом, сколько с возможной попыткой революции, и «главное в принятых сегодня решениях — это возможность ограничивать права граждан.
Глава фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов отмечает, что конкретные задачи не поставлены, поэтому главы регионов выступают в логике: «мы вводим новый особый режим, но ничего не меняем».
Политолог, директор фонда ЭИСИ Глеб Кузнецов возвращается к анализу антиковидной модели поведения власти, считая, что тогда была отработана универсальная управленческая модель для долгой чрезвычайной ситуации.
«В рамках этой модели дается больше тематической власти и полномочий главам субъектов. На федеральном уровне — две координирующие (но по разным темам) структуры — Собянина (акцент на регионы и глав) и Мишустина (акцент на ведомства). Мобилизованные — люди переднего края — аналог ковидных врачей, им надо дать денег и обеспечить всем необходимым. Генерал Сергей Суровикин (новый командующий российскими войсками в зоне СВО) — аналог Анны Поповой (глава Роспотребнадзора) — относительно новый для масс, но находящийся глубоко в теме человек, говорящий в том числе и неприятные вещи. «Меры» колеблются от региона к региону. Универсального подхода нет. От полного карантина к «практически ничего не происходит». Прямая цитата: «Действия глав регионов должны соответствовать обстановке в том или ином субъекте федерации». Важная роль отводится блогерам и журналистам, работающим в тесном контакте с ведомствами. Тогда были «продавцы ковида», сейчас патриотические блогеры, медийщики и военкоры. У них есть право критиковать ведомства как за перегибы, так и за недостаточную работу. Они призваны стать своеобразным моральным камертоном для лояльной части общества. Максимум свободы и поощрения «творчества неравнодушных», которое глубоко интегрируется и координируется с государственной повесткой и мерами — волонтерские программы и сбор пожертвований тогда, и сейчас то же самое вплоть до ЧВК — тоже ведь своеобразное волонтерство», — перечисляет аналогии Кузнецов.
Политолог резюмирует: «Опыт пандемии в управленческом смысле очевидно признан успешным, и его — разумеется, интерпретируя, — повторяют на новом этапе. Важный шаг для институционализации «игры вдолгую». Система не паникует, не делает резких шагов — западные и эмигрантские медиа очевидно занимаются wishful thinking (выдают желаемое за действительное — Е.В.), когда продвигают эту тему массово. А, скорее, готовится «перетерпеть» кризис, сочетая управленческую свободу в рамках понятного коридора и контроль, интегрируя по максимуму всех желающих».
Екатерина Винокурова, специально для PublicO.
