Проскользнула информация, что США вынуждены свернуть план по введению потолка цен на российскую нефть. Среди объяснений — скептицизм инвесторов и растущие риски на финансовых рынках. Но главная причина в том, что соблюдать потолок согласились только страны G7, Австралия, с оговорками Япония. Ни Китай, ни Индия к этому проекту не подключились. А без них он превращается в фикцию. New York Times пишет, что между Вашингтоном и Саудовской Аравией была заключена сделка об увеличении добычи нефти странами ОПЕК, что должно было привести к снижению цен на топливо как раз перед ноябрьскими выборами в американский Конгресс. Вместо этого ОПЕК недавно понизил добычу. Сделка оказалась сорванной, и теперь администрации Байдена приходится распечатывать стратегические запасы.
Это лишь наиболее актуальные новости, подтверждающие тезис о крахе глобалистской концепции, основанной на американском и западном в целом доминировании в мировой политике и экономике. Президент Путин во вчерашней валдайской речи описал этот концепт так: «Именно на унификации, на финансовом и технологическом монополизме, на стирании всех и всяческих различий строилась и западная модель глобализации, неоколониальная по своей сути. Задача была понятная — укрепить безоговорочное доминирование Запада в мировой экономике и политике, а для этого поставить себе на службу природные и финансовые ресурсы, интеллектуальные, кадровые и экономические возможности всей планеты, сделать это под соусом так называемой новой глобальной взаимозависимости».
Новые центры силы
Если исходить из такого видения, то проект дал трещину с самого начала, как только в рамках экономической глобализации начался массированный перевод производств из западных стран в Азию. Китай, Индия, Индонезия, Вьетнам и другие страны региона стали основными бенефициарами глобализационных процессов. Согласно данным ООН, из 30 крупнейших городов мира 21 находится в странах Азии. Там проживает половина среднего класса мира, к 2030 г. там будут покупать столько же автомобилей, сколько во всех остальных странах. Поэтому основной поток и японских, и китайских инвестиций идет в Азию.
Премьер-министр Индии Нарендра Моди говорил: «Континент обнаружил себя в центре глобальной экономической активности. Он стал важнейшим мотором экономического роста мира. Действительно, мы сейчас находимся, как говорят многие, в азиатском столетии».
Азия хочет построить новые региональные отношения, чтобы гарантировать внутреннее потребление за счет роста доходов и урбанизации и повысить эффективность экономики. Уже сейчас свыше 50% азиатской торговли приходится на внутрирегиональный товарообмен, что выше североамериканского показателя (около 40%).
Не говоря уже о Китае и Индии, бурно растут и другие страны. Индонезия в 2023 году обгонит Россию и станет шестой экономикой в мире. Таиланд обгонит Австралию, а Филиппины — Нидерланды.
В значительной мере этот подъем Азии означает восстановление исторического баланса. В 1200 г. на регион приходилось более 70% мировой экономики. Еще в конце XVII в. Азия производила более двух третей мировой продукции, там проживало три четверти населения Земли. В XVIII веке удельный вес Индии в мировой экономике был таким же, как и всей Европы.
Но немалые перспективы есть и у Латинской Америки, и у традиционно отсталой Африки. Путин вчера говорил: «Нарождаются новые центры силы, в основном в Азии, конечно. Африка впереди ещё. Да, Африка — очень бедный континент пока, но смотрите, потенциал какой колоссальный!»
К 2050 году четверть мирового населения — 2,5 млрд человек — будет проживать в Африке. Там, помимо полезных ископаемых, сосредоточено до 60% необрабатываемых сельскохозяйственных угодий мира. К трудовым ресурсам континента будет расти интерес со стороны остальных регионов мира, уже сейчас сталкивающихся со старением населения. Но уже сегодня в Африке набирает обороты процесс новой индустриализации, особенно в таких странах, как Эфиопия, Танзания, Гана, Руанда, Кения.
Сегодня все эти страны прочно связаны мировой экономической моделью и финансовой системой, основанной на упомянутых президентом России Бреттон-Вудских соглашениях. Владимир Путин вчера говорил, что эта система «дает сбои» и обеспечивает интересы, в первую очередь, «золотого миллиарда». «Россия считает неизбежным процесс формирования новых международных финансовых платформ, в том числе для целей международных расчётов. Такие платформы должны находиться вне национальных юрисдикций, быть безопасными, деполитизированными, автоматизированными и не зависеть от какого-либо единого центра управления», — сказал он.
Эти слова найдут благодарных слушателей во многих азиатских, африканских и южноамериканских столицах. Ведь в любой момент каждая из них может оказаться под санкционным западным ударом. Поводом может стать неугодный военный переворот, гражданские волнения, конфликт с соседом, да мало ли что случается.
Основные контуры новой системы хорошо известны. Это расширение торговли в национальных валютах, массовое использование частных и центробанковских криптовалют. Сейчас, как говорилось на последнем саммите БРИКС, идет работа по созданию наднациональной расчетной системы, основанной на валютах стран-участниц.
В реальной жизни до этого еще очень далеко. Крипта, создаваемая для этих целей, будет ограничена в операциях в западных юрисдикциях, что противоречит самой сути цифровых денег. А использование местных валют ограничено их слабостью и неустойчивостью — этого не лишен даже юань, не говоря уж о какой-нибудь турецкой лире.
В вопросах создания финансовой альтернативной системы очень наглядно просматривается общая базовая проблема объединения гипотетического не-Запада. Недовольство «гегемоном» налицо, но степени этой эмоции очень различны — от ярости до легкого раздражения. Если Россия остро нуждается в альтернативе, то Китай может и потерпеть, а, например, Индия вполне комфортно ощущает себя в нынешних политико-финансовых условиях. Россия это понимает. Путин сказал: «Не так просто выйти из доллара, потому что у американцев создана очень мощная система, которая держит эти резервы, не выпускает их, по сути дела. Выйти очень сложно, но на будущее все задумались».
Появление таких организаций, как ШОС, БРИКС, проекта «Один пояс — один путь» и других, вполне закономерно. Они отражают совпадающие взгляды больших групп государств, недовольных сложившейся десятки лет назад и не меняющейся мировой иерархией. Но единство это во многом ситуативно, носит тактический, а порой и декларативный характер.
Разница в уровнях развития, внутренние конфликты, диаметрально противоположные взгляды на Запад, разная степень интеграции в экономические и политические глобальные структуры, — все это в обозримом будущем будет мешать не-Западу реализовать свой совокупный демографический, политический и экономический перевес над гораздо более сплоченным и единым Западом.
Александр Богомолов, обозреватель PublicO.
