Россия сегодня — это оплот модерна

Заявление насчет того, что Россия что-то отвергает, — чересчур обширно, потому что Россия разная. Понятие модерна достаточно устоявшееся. Если я правильно помню, модерн очень хорошо определен Юргеном Хабермасом, современным немецким философом: «Проект модерн базируется на трех ценностях: истина, добро и красота». В этом смысле говорить о том, что Россия отвергает такой модерн именно как проект, мне кажется, не совсем корректно. Как раз эти ценности выражают великую европейскую традицию, которая основывается на этой самой идее соединения античности, христианства и современности. Хабермас писал о том, что модерн – это неоконченный проект, он все еще длится.

Попытки постмодернистов заявить ему альтернативу в том смысле, что «anything goes», то есть «все что угодно» можно принять, и нет никаких критериев: ни добра, ни истины, ни красоты, — скорее, это Россия отвергает. Не модерн, а постмодернизм, который даже сам себя обозначить не может, потому что, когда говорят что-то «пост» — это значит только после. А что после? Надо определиться. И если считать основным принципом постмодернизма именно этот релятивизм, то Россия как раз пытается отвергать релятивистский подход ко всему.

И в этом смысле я сказал бы, что Россия сегодня — это оплот модерна. Это то место, в котором есть надежда на то, что модерный проект живет, продолжается и что такие понятия, как красота, благо и истина, — это не относительные операциональные вещи, которые каждый раз можно адаптировать к чему угодно. Это вечные ориентиры, вечные маяки для нашей цивилизации и, вероятно, для всего человечества.