«Чтобы решить
демографическую проблему России одним ударом, надо просто разом перейти от
Модерна к Традиции. И всё.
Города будут
немедленно расселены, на земле сложатся крепкие православные семьи со
множеством ребят.
Разводы — не то, что
аборты! — будут запрещены. Их не будет. Нельзя и всё. Женился — будь добр так и
живи до смерти. Раньше надо было думать.
За блуд — костер. За
кражу — повешенье. За хулу на Царя — вечная каторга.
И только тонкий гул
знаменных распевов над Святой Русью. Без конца и края. “Всемирную Славу…”
Черные стрелы
монашеских шествий.
Тихое напряженное
сопение пахаря и храп статного сытого коня. Пронзительный запах парного молока
в тумане.
Вода и хлеб.
Осел и бык.
И хороводные фигуры
русского солнца.
Дружины и семьи,
полки и веси. И Царь! Чтобы всем было радостно и покойно. Смело и весело. Для
этого Царь».
Так написал Александр
Дугин, пожалуй, самый известный широкой публике современный российский
философ.
Талантливо, ярко,
сочно.
В нескольких мазках детально прописан мир русской Утопии, основанной на сказочном, а оттого трогательном и за душу берущем – ведь родом из детства – представлении о Золотом веке Великой России. Когда «водились караси, плодились пороси, и было, чего выпить на Руси…».
Философ не политик,
его работы нельзя воспринимать как пошаговую программу действий. Но давайте
посмотрим на этот текст практически, ведь многое из того, что обозначил автор,
уже было и есть в нашем мире.
Расселение городов. Красные кхмеры,
пришедшие к власти в Камбодже в 1975 году, считали города средоточием зла.
Поэтому выгнали из них всех жителей и отправили работать на рисовые поля. В
результате их четырёхлетнего правления страна потеряла от трети до половины
населения. Люди умирали от голода, непосильного труда, отсутствия медицины,
бессудных казней. В общем, демографию выправить не вышло.
Запрет разводов. Сейчас разводы
запрещены в двух странах. В Ватикане – католицизм их не приемлет, и на
Филиппинах – но не для мусульман, которые разводятся по своим правилам.
Некоторые штаты в США запрещают развод при отсутствии доказательств вины одного
из супругов в измене.
Блуд. В Иране изменщицу
любой из ее родственников-мужчин имеет право казнить. Мужикам легче – максимум,
получают общественное порицание. В Индонезии за адюльтер положено 15 лет. В
Китае изменщики лишаются половины имущества и приговариваются к 2,5 годам
тюрьмы. Во Вьетнаме - штраф около 150 дол. В Болгарии, если измена разрушила
брак, алименты автоматически взыскиваются с виновника семейного краха в пользу
пострадавшей стороны. В Швейцарии изменщику на три года запрещается вступление
в новый брак. В США в некоторых штатах измены также криминализированы. Хуже
всего – в Миннесоте: 5 лет тюрьмы и штраф в 1000 дол. В Новой Гвинее в
некоторых племенах соблазнителя обязательно убивает пострадавший муж-рогоносец,
при этом виновный перед смертью должен съесть палец своей пассии. Дикость,
конечно.
Наказания за кражу. Сейчас в Иране за
первую кражу отрубают 4 пальца руки, а за повторную отсекают полступни левой
ноги. В Саудовской Аравии за первое воровство отрубают руку, за следующее -
ногу. В России еще в 1549 году царь Иван Грозный приказал отрубать руку
вору, но через сто лет сферу этого наказания расширили. Руки можно было
лишиться за замах оружием в присутствии государя, за ранение кого-либо на
государственном дворе, за вход в чужой двор без разрешения хозяев. А вот за
кражу стали просто отрубать палец. Либерализм.
Хула на царя. В соответствии со
ст. 20.1 КоАП РФ за публичное оскорбление общества, государства,
государственных символов, Конституции РФ или органов, осуществляющих
государственную власть, устанавливается
наказание в виде штрафа от 30 тыс до 200 тыс руб, а также административный
арест до 15 суток в случае, если человек ранее уже привлекался к
ответственности за аналогичное деяние.
Во многих других
странах гораздо жестче. В Таиланде лица, устно или письменно оскорбившие
кого-либо из монаршей семьи, могут получить до 15 лет тюрьмы. В Белоруссии и
Азербайджане за оскорбление президента светит от 2 до 3 лет. В Германии - от 3
месяцев до 5 лет лишения свободы за публичное оскорбление главы государства. В
Нидерландах - до 5 лет лишения свободы за публичное оскорбление монарха и до 4
лет за публичное оскорбление его первого наследника, супруги или регента. В
Польше - до 4 лет лишения свободы за публичное оскорбление президента. Список
таких стран длинный – в нем Япония, Бельгия, Турция…
В общем, все эти кары
были и есть в разных странах. Принесло это особое счастье их народам?
Представляется, что и нам не даст. Наверное, и Дугин все прекрасно понимает, а
написал так для дополнительной живописности. Но главная проблема этой
летописной архаики в том, что она возможна только в том случае, если и
окружающий мир присоединится к нашему ретроградному движению. Потому что иначе
даже такая большая страна, как наша, с ее новообретенными пахарями, монахами и
дружинами (видимо, на тех самых сытых конях) не продержится долго в окружении
других государств с их интернетами, поп-музыкой, технологиями и современным
оружием.
Розовый туман в
степях
Черпать вдохновение в
прошлом – вполне естественно для человека, любящего и знающего свою страну, ее
историю и культуру. Но призывы к возврату в придуманное прошлое, то есть к
гарантированному краху и уничтожению, вряд ли можно назвать патриотизмом.
Традиционализм,
архаика, почвенничество, славянофильство. Все эти родственные философские
течения имеют право на существование. И их лучшие представители всегда
отчетливо осознавали неизменность и необратимость перемен. Еще Гераклит
в VI веке до н. э. говорил: «Рanta rhei - все течет».
Почвенники в XIX веке призывали своих оппонентов признать, что страна
после петровских реформ кардинально изменилась. Аполлон Григорьев писал:
«Славянофильство, как и западничество, не брало народ, каким он являлся в
жизни, а искало в нем всегда идеального народа, обрезывало по условной мерке
побеги этой громадной растительной жизни. … Своего, идеального народа оно
отыскивало только в допетровском быту и в степях, которых не коснулась еще до
сих пор реформа».
Образ прошлого мы
представляем хорошо. Но для движения вперед стране, особенно в нынешние
трудные времена, нужен образ будущего. А его традиционалисты не предлагают,
заменяя буколическими напевами на тему идеализированной старины. Так что вы,
товарищи философы, по-прежнему в большом долгу перед народом.
