В дни проведения Международной промышленной выставки «ИННОПРОМ. Казахстан», где Российскую Федерацию представляют 18 компаний, корреспондент Publico.ru Илья Колосов встретился с Алексеем Ведевым, экс-замминистра Минэкономразвития, а ныне заведующим Кафедрой управления инновационными проектами РАНХиГС. Вот что Алексей Леонидович рассказал о новых экономических реалиях, в которых живет Россия и о технологическом суверенитете, который она старается обеспечить:
- Последние 30 лет Россия строила открытую экономику, в которой превалировал термин «эффективность». То есть конкуренция между внутренним и внешним рынками была отчасти несправедливой по отношению к отечественным товарам и технологиям. Если импорт оказывался более эффективным или дешевым, то покупали его.
С точки зрения обеспечения технологического суверенитета здесь был размен между эффективностью и надежностью. И, к сожалению, после введения санкций мы с этим выбором столкнулись и будем сталкиваться в ближайшие 5-10 лет. Для нас это стратегический выбор.
Условно, у нас есть опыт 30-х годов прошлого века - индустриализация. Но ведь она тогда проходила на базе иностранных технологий, когда целые заводы покупались и возводились на нашей территории. Поэтому я считаю, что в современных условиях импортозамещение может быть лишь частичным. А сложное технологическое импортозамещение это вопрос не быстрый, если возможный вообще, поскольку исторически многие страны специализируются на определенных областях.
- Проблема в том, что из каких-то производственно-технологических цепочек нас исключили. Куда мы сможем встроиться в новых условиях?
- Нас исключили условно. И санкции, и ограничения взаимодействия иностранного и российского бизнеса в последние полтора года осуществляются, как бы это сказать, с учётом больной морали. То есть, формально они есть, но не всегда соблюдаются. Мы достаточно успешно встраивались в цепочки в последние полтора десятилетия. Мы нашли свои ниши в области компьютерных технологий, математики, биотехнологий и т.д. Достаточно вспомнить, что существовала такая фирма, как Боинг России, где было 4000 человек разработчиков. Таких примеров достаточно много. Я о том, что российская экономика – это не только нефть и газ. Но если говорить о всеобъемлющем охвате национального технологического суверенитета, то, на мой взгляд, это нереализуемая задача.
- Причем, нереализуемая не только для России…
- Конечно. Отличный пример с США, которые уже полвека вообще не производят телевизоров. Никаких. И если Америке сейчас объявить санкции, то в краткосрочном периоде она испытает шок.
- Тогда на чем нам сосредоточиться? Что мы умеем делать лучше других?
- Я бы обращал внимание на те сферы, где у нас есть заделы и прорывы. Туда бы дополнительно вкладывал деньги. Хотя, в принципе, правительство и так дает льготы для IT и для других секторов с высокой добавленной стоимостью. Но есть и проблемные отрасли. Возьмите гражданскую авиацию. Судя по кадрам с отложенными рейсами из-за поломки бортов, я думаю, что мы скоро встанем. Поэтому самолеты мы, скорее всего, будем делать в кооперации. Умеренный успех Суперджета показал, что кооперации с итальянцами и французами бывает недостаточно для полноценного успеха.
- Сколько лет может понадобиться для полной адаптации РФ к новым условиям и кто станет нашим основным технологическим партнером?
- Какое-то время на уйдет на то, что мы называем налаживанием новых логистических цепочек. А что до партнёров, то их будет много. Это точно не будет один Китай. Поскольку эта страна реализует многовекторную политику и не заинтересована в дружбе лишь с одним соседом. У Китая огромный товарооборот и с США, и с ЕС и с другими партнёрами. Вообще, одним из ключевых слов на перспективу будет диверсификация, как для России, так и для других стран.
